Все радости жизни | страница 28

— И не поймет. Сам от горшка два вершка.

— Ты что звонил, Саша? Что-нибудь надо было?

— Надо, но завтра почитаем. Сготовь-ка ужин и ложись спать, — по тому, как он сказал это, раздумчиво и протяжно, Раиса Петровна поняла, что мысли мужа далеко и от нее, и от ужина, засидится он допоздна, потому что привык работать много. Иначе ему и нельзя.

После окончания пяти классов (шестого в Шадринске не было) Камаеву и еще двум Сашам, Чистякову и Секачеву, дали направление в пермскую школу слепых, но он не просидел здесь за партой и одного дня — не понравилась директор школы, которая чуть что выходила из себя, топала ногами и кричала. Саша сорвался, нагрубил и на другой день оказался на улице с чемоданчиком в одной руке и палкой — в другой. Что делать? Прежде чем возвращаться в Сухой Лог, решил заехать в Шадринск, в свою школу, — там что-нибудь посоветуют. На вокзале услышал знакомый перестук палки: «Сашка Секачев! Он зачем здесь?»

— Тебя выгнали — я тоже решил уехать, — объяснил свое появление у железнодорожной кассы Секачев. — Из солидарности, — добавил он.

Первое чувство благодарности тут же перехлестнуло другое, и Саша стал уговаривать товарища вернуться в школу:

— Меня выдворили за дело, а ты при чем? Давай-ка…

— Не. Я с тобой, — стоял на своем Секачев.

Подсчитали деньги. Их хватило на то, чтобы купить билеты до ближайшей станции. Сели в поезд, забрались на третьи полки и поехали.

Ночью растолкал милиционер:

— Эй, огольцы, ваши билеты?

Протянули.

— Во дают! Вы от своей станции километров сто отмахали. А ну, слазьте!

— Нам в Шадринск, дяденька!

— Тогда и билеты надо до Шадринска брать. Все дурнее себя ищете? Нету сейчас таких. Слезайте, и на первой станции я вас высажу — пешком потопаете!

— Дождь на улице, и куда они ночью-то? — раздался жалостливый голос проводницы. — Пусть уж едут — темные они.

— А что ты раньше молчала? — взорвался милиционер. — Ладно, лежите там, но чтобы тихо у меня!

Милиционер ушел, а проводница скоро появилась вновь, протянула наверх по куску хлеба:

— Пожуйте, голодные небось…

Семейный разговор проходил трудно, с большими перерывами и тяжелыми вздохами. Сначала выговорились обе тетки — Наталья и Анна, потом за виновника взялся муж Натальи — дядя Доня:

— Значит, из-за упрямства ты свою жизнь и перечеркнул?

— Нет, из-за отношения.

— Ишь ты! Он уже и отношения к себе особого требует! А о том, что его, это отношение, надо заслужить, подумал? Где там! Тяп-ляп — и в лужу… Эх, Саша, Саша, надеялся я, что хоть ты у нас грамотным будешь, а теперь? С пятью классами так и останешься? Тоже, конечно, образование, но…