— Не замечал.
— Может, были какие-то следы на подоконнике — все-таки ваш офис не высоко, второй этаж?
— Вроде нет…
Следователь помолчал, давая возможность Чернову найти еще какие-то объяснения появлению в дизайнерском бюро кошмарной улики, как-то оправдаться. Но так как Федор продолжал молчать, он разочарованно сказал:
— Придется вам пройти с нами. В камере предварительного заключения у вас будет время подумать.
— Но это невозможно!!
— В этом мире все возможно. Не заставляйте меня применять силу.
Было очевидно, что спорить с ним бесполезно. А любые уговоры в данном случае выглядели бы просто смешно. Растерянно оглядев присутствующих, Чернов поднялся.
Подручные Павленко пошли вперед, дабы исключить возможность побега. Один из них бережно нес на вытянутой руке помешенную в целлофановый пакет злополучную подставку. Потом плелся Федор, и замыкал эту процессию сам следователь. В таком же порядке они вышли из бюро на лестничную площадку, и здесь случилось неожиданное.
Едва оперативники стали спускаться вниз, Чернов бросился вверх. Он мчался, как горный козел, перепрыгивая сразу через три-четыре ступеньки. И хотя Павленко почти сразу же побежал за ним, но фактор неожиданности дал Федору фору в целый лестничный пролет.
— Стой! Стой, стрелять буду! — пронзительно закричал следователь, впрочем, даже не делая попытки вытащить пистолет из кобуры, так как это затормозило бы его еще на пару секунд.
Да и смысла в применении оружия не было. Казалось, Чернов все равно обречен, однако на площадке последнего этажа имелась прикрепленная к стене металлическая лестница, ведущая на чердак. Квадратный люк в потолке был закрыт на маленький навесной замок и одного хорошего удара плечом оказалось достаточно, чтобы он отлетел в сторону. Так что Федор успел взобраться наверх и закрыть крышку еще до того, как его преследователи ступили на лестницу.
Павленко подналег на люк снизу, но он не поддался — очевидно, беглец стоял на крышке. А вдвоем приложиться здесь было невозможно.
— Послушай! — тяжело дыша, окликнул Федора следователь. — Ты совершаешь непоправимую ошибку. Это только осложнит твое положение!
— Я не крал танцовщиц! — донесся сверху приглушенный, полный отчаяния голос.
— Возможно. Но после твоего побега убедить в этом любой суд будет в сто раз тяжелее! Клянусь, мы во всем разберемся объективно!
— Нет, я вам не верю! Вы все свалите на меня!
— Даю тебе слово!
На какое-то время возникла тишина, и милиционеры обнадеживающе переглянулись. Их доводы вроде бы достигли цели. Но тут сверху что-то грохнуло, посыпалась штукатурка, из щелей дунуло пылью, а потом послышался топот убегавших ног.
