И все же что-то важное было прожито и пережито в прекрасном зыбком дремотном мире.
Медведь возмужал и обрел достоинство в пути к новому дому.
Место, где предстояло ему пребывать, не сулило тревог и волнений. У него появился свой дом и участок земли, гораздо меньший, чем нужно, но свой собственный, на котором он был полновластным хозяином. Человек, чье присутствие иногда ощущал медведь, был его слугой, а не повелителем. Подчиненный даже не показывался на глаза медведю, лишь запах человеческий витал над невкусной едой.
В светлое время суток у решеток, защищающих его территорию от непрошеных гостей, толпились большие и маленькие люди, активно пытаясь общаться со сказочным лесным персонажем. Все это были чужие и бестактные создания, недостойные внимания и неинтересные. Медведь, проведший детство среди им подобных, понимал их язык, который у племени, приходившего поглазеть на него, был крайне скуден и бессодержателен. Изо дня в день повторялись одни и те же подобострастные выкрики, рожденные стремлением привлечь внимание своих собратьев к действиям непохожего на них существа: «Вон, вон, смотри, ого-го, ух ты, ничего себе, вот это да, ну и ну!» Некоторые умели хищно свистеть, как злые бездарные птицы, сами не понимая, зачем разрезают воздушную тишину своими сигналами.
Медведь привык не замечать никчемную суету у прочной ограды. Он жил самоуглубленно, скучая.
Любопытствующие, в неизобретательных попытках привлечь внимание обаятельного экспоната, кидали на принадлежащую ему землю всякие мелкие предметы: камешки, банановые шкурки, палочки. Зверь не интересовался этими оскорбительными дарами, и никчемные вещи сами из мусора постепенно становились частью окружающей среды – камни срастались с пейзажем, фруктовыми огрызками угощались воробьишки, развлекавшие медведя вольной бесстрашной суетой.
Среди бессмысленных подарков нашелся один полезный – прочная деревянная палочка, от ударов которой по железным прутьям раздавалась музыка. Медведь теперь часто ходил вдоль ограды, когда там никого не было, и водил палочкой вдоль решетки, развернув мягкие округлые ушки навстречу дивным звукам, восхищавшим своим многообразием.
Особенно звонко пело железо зимой, в мороз. Медведь не погружался в спячку, но и не раздражался от бессонницы, как свирепый лесной шатун. Напротив, он был благодушнее, чем обычно: морозный городской воздух казался свежее, чище, да и люди появлялись у границ его владений не часто.
