– Я не прячусь, – возражает Аои и прячет глаза.
Завтра, она знает, снова будет долгий вечер с книгой и долгожданный, ничего не значащий телефонный разговор:
– Привет, Аои.
– Доброе утро.
– Могу я узнать, как пройдет мой день?
– Он будет великолепным. Солнце пообещает весну. Люди заулыбаются и поднимут головы к небу…
Он ничего не спрашивает о ней. Она ничего не знает о его делах. Ее личная жизнь – пятиминутные разговоры, предвкушаемые весь день.
Иногда он присылает ей подарки. Красивые книги, диски с чудесной музыкой. На Рождество она получила от него шелково-бархатный розово-красный шарф. Значит, и у них знают, что красный цвет – защита от дурного? Шарф висит на окне, бережет ее. Она ласкает его глазами, прижимается щекой. Его держал в руках он, думая о ней. Разве этого мало?
Время идет. Ничего не происходит.
Может быть, ей следует уехать в далекое путешествие, чтобы избавиться от напрасных ожиданий?
– Пожалуйста, не говори отцу о полетах в далекие страны, – просит мама, – не волнуй его понапрасну. – И добавляет: – Я поехала за границу, когда вышла замуж. Там твой отец преображался, помогал во всем. На чужбине мы делались как одно целое. Нас ведь сосватали. Мы друг друга почти не знали. Его родители были очень добры. Мы поженились. Потом появилась ты. И я поняла, что люблю его. Что он и есть тот, о ком я мечтала, прекрасней быть не могло.
Как можно было не согласиться? Кто мог быть лучше, чем отец Аои?
– Тебе просто повезло, мама.
Но разве можно встретить еще одного такого, как папа? Это на небесах устроили тогда этот miai kekkon.
Наступает мамин праздник. Некоторых маминых подруг Аои видит впервые в жизни.
– Посмотри-ка, что подарили мне друзья из Осаки. Помнишь эту красивую пару?
Конечно, Аои помнит. Весь вечер они заговаривали с ней, рассказывали о мамином детстве.
– А как тебе понравился их сын? Правда, приятный юноша?
– Ну, юношей его не назовешь, – смеется Аои.
– А он с тебя глаз не сводил! Смотрел как завороженный.
– Я заметила, – соглашается Аои.
Она заметила также, что четыре пары любящих глаз внимательно наблюдали, как она общается с младшим представителем семьи Уеда. «Кажется, родители уже выбрали себе зятя и отца своим внукам, – горько усмехается про себя Аои. – Дело только за мной».
Звонки продолжаются. He меняется ничего. Она уже не может даже представить себе, чтобы ее далекий любимый заговорил о чем-то, кроме погоды и прогнозов на день грядущий.
Но даже если бы вдруг что-то изменилось, если бы он вдруг, очнувшись от привычного одуряющего течения жизни, сказал: «Я люблю тебя, Аои. Давай поженимся», неужели она бы согласилась?
