Так она стала панически хотеть ребенка. Подсчитывала свои дни, подкарауливала его желание, поджимала к животу ноги после всего (так рекомендовалось делать для верняковой беременности). По нулям.
Через четыре года после своего триумфального замужества она была уверена, что муж ее любит по-прежнему.
– Гармония, – повторял он, – между нами та гармония, о которой люди грезят всю жизнь и не находят ее.
Если б он мог прочитать ее мысли! Вникнуть в ее разочарование в самой себе (ведь она была уверена в собственном бесплодии, возникшем после бездумных экспериментов юности)! Услышать варианты, которые прокручивает она, чтоб наследник все-таки завелся. К счастью, это пока невозможно. Думать можно было безнаказанно.
Идеи признания мужу или мнимой беременности, на время которой она скрывается, а потом покупает у бедной женщины не нужного той младенца, были признаны несостоятельными сразу по их возникновении. С мужем она откровенной не была и не собиралась, а определить, что ребенок чужой, можно будет в считаные минуты с помощью элементарного анализа крови. Что более или менее оставалось? Удостовериться все-таки у врача, действительно ли она не способна выполнить самую прирожденную женскую функцию, и, исходя из этого, искать другие решения. Вдруг все-таки не она, а он по старости ничего не может? Дети от него не рождались уже больше двух десятков лет. Кто знает?
Ясное дело, она не могла обратиться в их семейную клинику. Какая там врачебная тайна! Тут же мужу настучат. Поэтому она пошла к знакомому врачу на территории своего детства. Это была громогласная женщина с безжалостными глазами. Несмотря на то, что в свое время она оказала срочную и действенную помощь, воспоминания о ней были самыми гадостными.
– Теперь пришла! – затрубила она, стоило только переступить порог ее кабинета. – Не получается? А я предупреждала! Четыре года не получается? Все! И смотреть нечего! Трубы заросли! Все вы локотки кусаете, когда уже поздно.
Тем не менее она произвела жестокий и стремительный осмотр, после которого ироническим тоном предложила прийти с мужем, ему тоже провериться не мешает.
В общем, ничего нового. Можно было и не унижаться, не прятаться от охранников, не переодеваться в невзрачные джинсики и не повязывать голову платочком. Толку никакого.
Оставалось жить, как живется, как бы это все ни осточертело.
Тут-то мать и передала ей распечатанный плотный конверт без фамилии получателя и обратного адреса.
