Да, как говаривал один персонаж русской комедии, «ум, ум, всюду нужен ум». Вопреки распространенному мнению, нужен он и в актерском деле. Все знатоки театра читали написанные прекрасным, ясным слогом книги Аллы Демидовой, а любители поэзии, шарахаясь от жирного «актерского» чтения стихов, признают за Демидовой право на ее корректное, умное исполнение.
И, как в каждом большом актере, в ней есть свое «послание», своя «весть современникам». И, наверное, это послание – о человеческом достоинстве перед лицом превратностей судьбы и воли рока, достоинстве, который каждый обязан хранить вне зависимости от пола и возраста. Не делать губки бантиком и не сюсюкать – ой, я же дамочка, мне можно унижаться, врать, болтать глупости, бездельничать. А идти, не склоняя головы, спокойно и достойно, никуда не торопясь и ни под кого не подлаживаясь, гордо и просто – навстречу Божьему Суду.
К юбилею Татьяны Догилевой
Она не как-то там бочком, незаметно, потихоньку проникла в искусство – Татьяна Догилева предъявила себя всю и сразу, с удалью, ширью и размахом, и запомнилась всем с первого предъявления. И в этой очевидности, неоспоримости самого существования актрисы ее суть, зерно, «точка сборки». Татьяна Догилева и живая, земная, простая, горячая жизнь – конечно, сестры. Ничего общего не имеет актриса с призрачными, лунными красавицами-дивами экрана, которые тоже по-своему хороши, вот только все норовят растаять при свете солнца…
Догилева и сама не растает, и товарищам не даст потечь. Ясно же: тут у нас что-то настоящее, как земля под ногами и морковь на огороде. Что-то яркое, вкусное, полезное. И упрямое: задушит и сорняки, хоть и культурное растение. Сила жизни! Или даже, можно сказать, силища. И – полная искренность, «полная гибель всерьез». Никогда Догилева не спасалась в маленьких дамских уловочках, не щадила себя, принимая все, что сваливалось на голову от жизни, а оттого и самые вредные и хищные ее героини все-таки всегда ужасно простодушны. Что думают, то и лепят, куда хотят, туда и несутся. Яблочки падают недалеко от яблоньки, и в догилевских девчонках и тетках всегда есть что-то от ее личного бесстрашия, жажды быть, прямолинейности, четкости и огромной любви к жизни.
Родное лицо, как родная природа – не удачным сочетанием черт манит, не красивыми изгибами и ярким блеском, а западает в душу знакомой, неяркой, но бесконечно притягательной милотой, искренним светом души. В Догилевой опознавали и опознают себя сотни тысяч женщин, она для них своя, родная, дочь трудового народа, и не в имениях и дворцах проводила свое детское лето – а, ясное дело, в пионерлагере. И тем не менее она – оригинальная, ни на кого не похожая артистка и мастерица. В равной мере способная на драму и на комедию, что – редкость вообще-то.
