Между тем всеобщая ненависть людей друг к другу дает неожиданный прорыв. Во время празднеств в честь столетия Октября, переодевшиеся в красноармейцев начинают палить в переодевшихся белогвардейцами. Нет ни идей, ни вождей, но остались костюмы – и костюмы оказываются способны творить призрак Истории, запускать вирус Истории. По всей стране народ расхватывает либо ту, либо другую форму и с застарелой страстью берется за оружие…
Но социальные корчи – это ерунда в сравнении с тем, что задумала уральская Природа, сильно изменившаяся благодаря человеку со времен сказочника Бажова. Славникова напускает в свой роман рой волшебных духов из дивной «Малахитовой шкатулки», но они у нее лишены всякой нарядной красочности и игривой снисходительности к человеку. Хозяйка Медной горы становится чудищем, Каменной Девкой, которая вселяется в земных женщин и губит своих избранников. И герой романа попадается на этот маскарад и отчаянно и бесплодно влюбляется в такого оборотня… Изображение страшной красоты природы, смертельно напряженной в ненависти к человеку, – наверное, лучшие страницы романа.
Тем не менее на Рифейской земле еще остаются свободные, смелые люди – хотя бы наши «хитники», чуждые и властям, и застывшему в своем свинстве обывателю. И они всегда готовы отправиться в поход за мечтой, чем бы это ни грозило.
Роман Славниковой отличает некая, вообще характерная для уральской интеллигенции, меланхолия, доходящая временами до каменной угрюмости. Книга эта, как кристалл, – великолепна, прозрачна и безжалостна. В ней нет даже обязательного для русского писателя сочувствия социальным низам. Никаких волн тепленькой «душевности». В романе есть замечательное сравнение настоящего искусства с огромным темным замком, у подножия которого расположился балаган с каруселями. Этот замок излучает темные волны, «делающие многие приятные вещи просто несуществующими». Такое впечатление, что и книга Славниковой испускает «темные волны», и навеяны они той самой «Каменной Девкой» – то есть духом Природы, оскорбленной человеком. Природа испокон веков считается безмолвной – но, может статься, она уже научилась, вселяясь в своих избранниц, писать книги? Ну, тогда нам не поздоровится!
После двенадцатисерийного фильма режиссера Николая Досталя «Завещание Ленина» не возникает желания спросить: для чего это сделано. К людям вернулся художественными средствами воскрешенный герой. Без всякого преувеличения, писатель Варлам Тихонович Шаламов – святой мученик Советской России. Если такие люди и такие книги, как «Колымские рассказы», не остаются с нами навсегда, то ни в чем нет никакого смысла.
