– Ты моя лучшая подруга.
Марла помешала сахар в своем соевом капучино без кофеина.
– Мою дочь убили, – напомнила Рейчел. – Это дает мне освобождение от вечеринок до конца моих дней.
Марла приподняла брови. У нее всегда были чрезвычайно выразительные брови.
И у нее было право поднимать брови. Эд был в Аделаиде по работе (Эд постоянно уезжал по работе), когда двое полицейских объявились у дверей Рейчел. Марла поехала с Рейчел в морг и стояла рядом, когда подняли самую обыкновенную белую простыню, открыв лицо Джейни. Когда у Рейчел подкосились ноги, Марла оказалась наготове и сразу же умело поймала подругу: одна рука поддерживает под локоть, другая перехватывает за плечо. Она работала акушеркой и имела огромный опыт в подхватывании здоровяков-мужей, собравшихся рухнуть на пол.
– Прости, – вздохнула Рейчел.
– Вот Джейни пришла бы ко мне на вечеринку, – заметила Марла, и ее глаза заблестели. – Джейни меня любила.
Истинная правда. Джейни обожала Марлу. Все время уговаривала Рейчел одеваться в стиле Марлы. А потом, разумеется, в тот единственный раз, когда Рейчел надела платье, которое помогла ей выбрать Марла, – смотрите, что произошло.
– Не знаю, насколько Джейни понравились бы вечеринки с «Таппервером», – усомнилась Рейчел, наблюдая, как за соседним столиком женщина средних лет спорит с учеником ее начальной школы.
Она попыталась – как всегда, безуспешно – представить Джейни сорокапятилетней женщиной. Иногда она встречала в магазине прежних друзей дочери и всякий раз вздрагивала, замечая, как призраки их же, семнадцатилетних, проступают на одутловатых, типичных лицах среднего возраста. Рейчел с трудом удерживала возглас: «Боже правый, милая, только посмотри, как ты постарела!» – так же, как обычно говорят детям: «Только посмотри, как ты вырос!»
– Мне помнится, Джейни была очень опрятной, – заметила Марла. – Она любила порядок. Готова поспорить, она бы всерьез увлеклась «Таппервером».
Самым замечательным в Марле было то, что она понимала желание Рейчел бесконечно обсуждать, какой именно могла бы стать Джейни, если бы выросла, гадать, сколько бы у нее было детей и за какого мужчину она бы вышла замуж. Это оживляло Джейни, пусть всего на несколько мгновений. Эд так сильно ненавидел эти умозрительные построения, что выходил из комнаты. Он не понимал потребности Рейчел воображать, что могло бы быть, вместо того чтобы смириться с тем, что этого никогда не будет. «Прошу прощения, я тут разговаривала!» – обычно кричала ему вслед Рейчел.
