Народный союз немцев за границей».
Тромпчинский осторожно вернул листок Траубу.
— Ну что? — спросил журналист. — Страшно?
Юзеф ответил:
— Нет. Не страшно, просто очень…
— Противно?
— Нет, не то… Очень обидно. Обидно за немцев. А то, что обещали помочь, если сможете, — так и должно быть. Спасибо. Хотите, я вам поиграю?
— Очень хочу.
Юзеф сел к роялю и стал играть Баха.
Аня и Муха шли через лес. Они шли медленно, потому что Аня внимательно смотрела на стволы деревьев, на какие-то одной ей понятные заметины; иногда она замирала, долго слушала лес, закрыв глаза, и улыбалась ласково.
Сначала Муха, глядя на нее, недоверчиво качал головой — не найдет. Потом ему надоело ждать, и он начал собирать букет, пока она по-собачьи вертелась на одном месте, угадывая, куда идти дальше. Он собрал большой букет и, пока Аня отыскивала тропу, разглядывал ее, пряча лицо в цветы. Он разглядывал ее придирчиво, будто хозяйка — праздничный, не тронутый еще гостями стол.
«Ей бы в дочки-матери играть, — думал он, глядя на фигуру девушки, — а она туда же. В бойню. Тело у нее хорошее. Я бы прошелся: экая ладненькая. Опасно. Спугнешь еще, потом хлопот не оберешься. Бабы — дуры».
— Здесь, — сказала Аня, — под ольхой.
— Брось…
— Вот чудак, — сказала Аня, — я ж говорю: здесь.
Она опустилась на колени и взяла траву пятерней, словно котенка за шкирку. Ровный, вырезанный кинжалом квадрат дерна поднялся, и Муха увидел что-то белое. Аня достала это белое, оказавшееся полотенцем, развернула его и показала карту, пистолет и гранату.
— Ты что ж, невооруженная ко мне пришла?
— Что ты, — ответила Аня и похлопала себя по карману, — у меня тут браунинг и лимоночка. На четверых — как раз в клочья.
— Оружие давай мне, — сказал Муха, — ты красивая, они могут с тобой начать заигрывать — погоришь по глупости.
Аня протянула ему браунинг.
— Лимонку тоже давай.
— Она же маленькая…
— Давай, давай, Ань, не глупи.
Он спрятал лимонку, потом развернул карту и сказал:
— Ну, показывай, где?
— Вот, возле Вышниц.
Муха аж присвистнул:
— Ты с ума сошла? Это ж сто километров!
— Ну и что?
— Ты границу переходила?
— Какую?
— Рейха и генерал-губернаторства…
— Я под проволокой пролезала, но я не думала, что там граница.
— За два дня отмахала сотню верст?
— Ну и что?
— Свежо преданьице.
— Ты не верил, что я карту найду?
— Молодец, — сказал Муха, — если так — молодец. Там же патрулей до черта, как ты сквозь них прошмыгнула? Шифры где? Там?
— Конечно.
— Опиши — где.
