, говорится о Христе. Эти слова приложимы и к человеку. Следует быть внимательным и не мыслить о Боге неверно, не приписывать Богу чего‑то слишком человеческого, и тем не менее должно всегда помнить, что Христос есть Бог, явившийся в образе человеческом. А значит всё, что говорится о Христе, относится и к человеку — Он показал нам пример. Его жизнь — есть образец не только для святых, но и для тебя и для меня. Ты — это другое я. «Ты — это я» — вот как мыслит личность.
Можно было бы ещё многое сказать о личности, но подобные вещи начинаешь понимать по — настоящему, только пережив на опыте. Дай нам Бог по молитвам святых, по молитвам друг о друге жить так, чтобы всё время умножать познание духовное. Я говорил вам о слове как об энергии, стараясь объяснить, что я имею ввиду, то есть слово моё — некая информация. Когда же отец Софроний говорил слово, он говорил его из своего духовного состояния, причём крайне напряжённого. И мы усваиваем такое слово в зависимости от того, чем сами живём. Например, Христос говорит, что каждому Он воздаст по делам его[21], но если мы на всё смотрим глазами коммерческой выгоды, то мы и поймём Его слова на соответствующем уровне. Если наш ум погружён в политику, коммерцию и прочее, мы ничего большего не уразумеем. Любите врагов ваших, заповедует Христос, а для нас, озабоченных политическими спорами, это — безумие: Какие странные слова! Кто может это слушать?[22] Для самих апостолов слова Христа о вкушении Плоти и Крови Сына Человеческого оказались нелёгкими для принятия: Жестоко слово сие[23], говорили некоторые из них, и отходили. Слова Христа суть дух и жизнь, они не от мира сего и не о земном. Его слова — совсем не то, о чём думали апостолы, несмотря на своё непонимание всё же оставшиеся с Ним. А ведь многие оставляли Христа. Не хотите ли и вы отойти?[24]— спросил Он двенадцать учеников. Любовь Божия не лишает человека свободы, и они, конечно, могли ответить: «Да, зачем нам Ты и вся эта чепуха, которую Ты говоришь». Однако Пётр ответил иначе: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни[25]. Видите, Пётр жил иначе, и потому смог воспринять те странные, нелёгкие слова, которые не смогли принять другие. В какой‑то мере и я наблюдал подобное, когда из монастыря уходили люди, так и не сумевшие принять слова отца Софрония. А были и такие, которые не только приняли, но и полюбили их как нечто сладостное. Почему его слова не сокрушили их? Сразу не поймёшь, лишь со временем что‑то начинает открываться. Человек приемлет слово в зависимости от предшествовавшего опыта. Хотя иногда бывает, что сила, энергия слова словно пробуждает тебя и ты тут же начинаешь жить и ко всему относиться иначе
