Стоит ли удивляться, что эпатирующий публику авангардист Маяковский был посмертно запихнут в такую рамку, что стал трудноузнаваемым, что поэму "Двенадцать" изображали гимном коммунистической революции, а "Мы" не печатали, умалчивая не только о существовании романа, но и его автора.
И одновременно стоит ли удивляться, что "философия" А.Ф.Лосева, при всей ее внешней антисоветскости и неподцензурности, пришлась ко двору в Советской России в годы, когда партократия сменялась режимом единоличной власти Сталина. Из лагеря Лосева освобождают со стремительной быстротой (вспомним его записки о Беломорканале, из которых неподготовленный читатель должен был бы сделать вывод, что имя популярной марки советских папирос происходит от названия санатория, где проходили курс оздоровительного лечения советские мыслителя), предоставили возможность работать, преподавать, публиковаться, вносить неоценимый вклад в развитие марксистско-ленинской эстетики.
Как мы узнали из "Источника", Лосев писал: "Раб не потому раб, что его утеснили. РАБОМ ЧЕЛОВЕК ДЕЛАЕТСЯ ПОТОМУ, ЧТО ОН РАБ В СВОЕМ СОБСТВЕННОМ СОЗНАНИИ, РАБ ПО ДУШЕ", -- не эта ли идеология лежала в основе социалистического строительства, осуществлявшегося миллионами за колючей проволокой, в большой зоне? Прославление феодализма, крепостничества и единовластия (что, по Лосеву, "оклеветаны либералами всех стран") было как нельзя более кстати в эпоху установления колхозного крепостного права и хорошо перекликалось с восхвалениями "исторически прогрессивного" царствования Иоанна Грозного. Расуждения же о "еврействе" как "оплоте мирового сатанизма", о том, что "как в действительности не существует достоинства женщины, так и не может быть понятия о еврейском достоинстве", что "настоящий еврей, как и женщина, лишен собственного "я", а вследствие этого и самоценности", стали в СССР вполне актуальны в конце 1940-х, когда среди высших руководителей государства были в основном истреблены обладатели семитской крови. Что же до отношения к женщинам, то здесь страна победившего социализма всегда демонстрировала полное отсутствие сексизма -- в лагерях женщин смело посылали на лесоповал, на следствии подвергали пыткам наравне с мужчинами (исключение делали только для беременных -- их сперва подвергали принудительным абортам), а на свободе -- предоставляли широчайшие возможности работать и откатчицами в шахтах, и на вреднейших химических производствах, и на метрострое, и на укладке железных дорог. Позже, не иначе, как под влиянием "сатанинского" Запада появились (сперва, правда, очень короткие) "декретные" отпуска; отдадим, впрочем, справедливость советской юстиции -- в заботе о нравственности, оберегая советских женщин от конкуренции, мужеложество, как и скотоложество, карались в качестве уголовных преступлений. Революция, чреватая усилением либерализма, была ненавистна что Лосеву, что Сталину. Они оказывались союзниками по борьбе со всякими Замятиными и Маяковскими. Когда Сталин уничтожал старых большевиков и былых марксистов, а затем начинал борьбу с "безродным космополитизмом", он воплощал на практике лосевские (не его одного, конечно) идеи. "Марксизм, -читаем мы, -- есть типичнейший иудаизм, переработанный возрожденскими методами и то, что все основатели и главная масса продолжателей марксизма есть евреи, может только подтвердить это."
