«Вот это повезло так повезло. Ну и здорово же повезло...» — думал Олег, от радости не попадая ногой на железные ступеньки колодца.
— Не загреми мне на голову, Маруся! Сейчас, я свет зажгу...
Неужели все это было здесь?.. Здесь стояли топчаны и дымила печь-времянка? Здесь чадили коптилки? Здесь где-то у стены стоял сундук доктора Волкова? И здесь стонал на своем топчане раненый Жаворонков?
С разочарованием ходил Олег по чисто выбеленному подвалу, стараясь не задеть гирлянды проводов и кабелей, укрепленных вдоль стен и свисающих с потолка.
— Я тут пайки проверять должен. Пока я проверю, ты мне рассказывай, как обещал. Что же тут было?
Олег еще раз прошелся по всему подвалу, оглядывая свободные участки стены. Он-то думал, что и здесь, как в Брестской крепости, есть надписи на стенах. Он-то надеялся хоть что-нибудь еще узнать... Надписей не было.
Возможно, их забелили? Присев на корточки у стены и вздохнув, он начал рассказ. Можно все поведать Скамейкину. Пусть слушает, раз любит про войну.
— Это помещение называлось «санаторий». Его толстые стены не мог пробить ни один снаряд. Семь самых лучших мастеров получили срочное военное задание...
Глава III
ЗАДАНИЕ БЫЛО ВЫПОЛНЕНО
— Ну а потом... потом что?! — вскипел Скамейкин, когда Олег умолк. Но рассказывать больше было нечего. Он выложил все, что знал. Не выдумывать же, чего не было.
— Нет, ты постой, Маруся... Ты уж давай до конца! Ну?
Во время рассказа Скамейкин то и дело отрывался от работы и, пожимая плечами, с изумлением обводил взглядом подвал. Раз он даже вскочил с места и принялся рукавом стирать карандашную надпись на стене: «Маруся, гони три рубля!»
— Я весь дневник на память знаю. Дальше нет ни слова. Все.
— Может, их завалило? Погибли? Как думаешь? — стал сыпать вопросами темпераментный Скамейкин. — Ай, ай... а мы тут в «козла» забиваем в обед. Пирожки едим. Слушай, а это правда? Ты не насвистел мне?
— Уж будь уверен! Только я не знаю, что было потом,
— Не знаешь, значит... Ах ты, четыре в печень, пятый в голову!
— Что, что?
— Да это я боксом занимаюсь. Такая серия есть: четыре удара в печень, пятый в голову... Значит, больше ничего в дневнике?
— Ничего... Я сказал!
— Ни словечка?
— Ни словечка.
Что-то бормоча себе под нос, Скамейкин принялся за работу.
— Мне пора, — поднялся Олег, не зная, куда ему пора: то ли в лагерь, то ли домой, успокаивать маму. Ох, этот Горикин!..
— Волков, значит, спас твоего батьку. А чего ж тогда твой батька не стал его разыскивать?
