У него резко закружилась голова и заныл желудок. Нельзя думать о еде!
Набрав воды в ведро, Волков потихоньку двинулся к цеху, через каждые три шага делая остановки.
Он упал, не дойдя до цеха всего несколько метров.
Когда он очнулся и понял, что это голодный обморок, то испугался не за себя. Старики там непременно переполошатся и пойдут искать его. Еще не хватало, чтобы они возились с ним!
Беда в том, что эти обмороки у него становятся все чаще. Он-то хорошо понимал, что это значит, но необходимо продержаться несколько дней.
— Пора вставать, — приказал он себе. — Только осторожно!
Набрав в пригоршню снега и проглотив несколько обжигающих горло комочков, Волков поднялся сперва на колени, подождал, не закружится ли снова голова, и только тогда потихоньку встал.
Ведро валялось в стороне.
Волков с трудом отодрал его от снега — успело уже примерзнуть — и опять отправился за водой.
На этот раз он шел еще медленней. Только не делать резких движений. Счастье еще, что упал не на больную руку!
Откуда у него хватило сил еще раз добрести до залива, набрать воды и прийти в цех? Он шел и все время повторял про себя: «Больше не упаду... не упаду...»
У ворот цеха Волкова встретили Корсаков и дядя Володя.
— Не знали, что и думать, — сказал Корсаков с тревогой. — Что с вами? Почему долго?
— Зачем было туда идти? Снегу бы растопили, — проворчал дядя Володя. — Давайте ведро. А ток опять отключили.
Пока Корсаков помогал ему стаскивать шинель, Волков заметил перемены в настроении людей, в том, как они встретили его, и в том, что никто после работы не лег, хотя устали выше всяких мер. Все что-то делали — одни возились у времянки, на которой уже кипела вода во всех кружках, другие переговаривались между собой, тихо обсуждая сегодняшний удачный день.
— Мы снег уже растопили, — сказал Багров. — Не дождались вас... — Вместо баса у него был сиплый шепот.
— Ангина, — огорчился Волков.
— Ладно, обойдется, — просипел Багров. — В булочную вот опоздали. Хлеб не выкупили, за обедом не сходили...
— Да-а... Вот ведь беда! — протянул Корсаков.
— Кипяточку можно попить, — сказал молчун Соловаров. — С перчиком. Как суп будет.
— Тебе что... — прохрипел Багров. — Ты весь-то с кузнечика!
— А ты всегда в столовой по три порции брал. Теперь потерпи, каланча! Все стали тихо укладываться.
«Нет, голодными вы не ляжете», — подумал Волков и полез в свой сундук. Там у него осталось от пайка, выданного в госпитале, четыре сухаря Понимая, что здесь ему придется пробыть долго, Волков экономил, съедая только полпорции в сутки.
