Анджела и Найджел настолько растерялись, что совершенно забыли о медсестре. Сейдж покосился в ее сторону и снова обратился к собеседникам:
– И кто же наш общий друг?
Анджела и Найджел лихорадочно соображали. Может, рискнуть назвать Марка Баркера? Его имя значилось на красной обложке книги. Он владеет магазинчиком. Сейчас в тюрьме. Это все, что они знали о товарище Баркере. Предположим…
Найджел сделал глубокий вдох и подался вперед.
– Это… – начал он.
– Товарищи! – раздался чей-то грозный голос. – Начинаем митинг пением «Интернационала».
Они изумленно повернулись к сцене. Там, лицом к публике, стоял бородатый мужчина в русской косоворотке. Прибыл товарищ Какаров.
Собравшиеся в зале товарищи немедленно устроили невообразимый шум. Пунцовые от пережитого напряжения, Анджела и Найджел дали знаками Сейджу понять, как огорчены, что прервана их беседа. Тот скорчил ответную гримасу и, встав по стойке «смирно», пронзительным голосом включился в хор исполнителей «Интернационала».
Когда они впоследствии обсуждали митинг с инспектором Аллейном, то из первой половины речи товарища Какарова не сумели вспомнить ни одной мысли. Крупный славянин с красивым голосом и коротким «ежиком» на голове. Это все, что они запомнили. А когда приятный голос взлетел до будоражащего вопля, сумели испуганным шепотом обменяться репликами.
– Давай смоемся?
– Нельзя. Не сейчас.
– Когда? Потом?
– Да. Теперь будет очень подозрительно.
– Почему?
– Тсс… Я сейчас…
– Тише…
Они посмотрели друг на друга. Найджел с ужасом понял, что Анджела вот-вот рассмеется. Он сделал ей страшное лицо, а затем сложил руки и, приняв заинтересованный вид, стал сверлить глазами товарища Какарова. К несчастью, его физиономия показалась Анджеле настолько смешной, что она почувствовала, что с ней вот-вот случится истерика. Ее охватила паника, похолодело внутри, екнуло сердце, но при этом распирал смех.
– Заткнись, – шепнул ей Найджел. И, не оценив обстановки, пнул ногой.
Стул Анджелы дрогнул; она оглянулась и заметила среди сосредоточенных лиц лицо внимательно наблюдавшего за ней мужчины. Это был тот самый человек, с которым разговаривал Аллейн перед началом собрания. В горле от подступающего смеха больше не першило – оно моментально пересохло. Ничто в окружающем больше не казалось забавным. Анджела надеялась, что никто не заметил ее состояния. Бэнкс смотрела только на Николаса Какарова и время от времени с видом полного одобрения восклицала: «Правильно! Правильно!» Сейдж сидел к ним спиной. Анджела успокоилась и устыдилась собственного страха. Стала обдумывать положение, и у нее возникла идея. Аллейн довольно много поведал им о Рут О’Каллаган. Он обладал даром яркого рассказчика, и Анджела хорошо представляла сестру сэра Дерека. А что, если… Она сделала вид, будто внимательнейшим образом слушает оратора, а сама в это время обдумывала детали предстоящего разговора. И словно эхом ее мыслям, прозвучала фраза Какарова:
