– Вливали как на бензоколонке. Такие вот дела. Если его утроба все это переварила, проблем не возникнет, но если начнет пучить, это станет крепким орешком. Как вам мой коктейль из метафор?
– Я консультировался с инспектором Бойзом по поводу политической стороны дела, – сказал Фокс. – У него вся компания Какарова на заметке, и он считает, что там нечего особенно ловить.
– Я того же мнения. С тех пор как повязали группу Красинского, левые заметно поутихли. Но никогда не знаешь, чего ждать от этих людей. Может, у них что-то серьезное на уме. Если законопроект на следующей неделе пройдет, это нанесет по ним серьезный удар. Надеюсь, на завтрашних похоронах не случится неожиданности. Мы хорошо подготовились, чтобы без помех предать несчастного земле – запечатать дверь стойла золотым замком. Эти люди могут воспользоваться погребением и устроить какую-нибудь пакость, но вряд ли имеют отношение к убийству. Они бы предпочли что-нибудь более зрелищное, чтобы послужило достойным эхом событий в Югославии. Гиосцин на это не тянет.
– При чем тут гиосцин? – удивился инспектор.
– Ах вы, старый пройдоха, – усмехнулся Аллейн. – Я отказываюсь обсуждать с вами это дело. Идите ловите карманников.
– Прошу прощения, сэр.
– А если что-нибудь всплывет на вскрытии, общайтесь с леди О’Каллаган сами. Это быстро приведет вас в чувство. Сколько времени?
– Три часа, сэр. Результаты вскрытия скоро будут готовы.
– Наш знаменитый патологоанатом позвонит мне, как только проинформирует коронера.
Аллейн поднялся и, тихонько насвистывая, прошелся по комнате. Зазвонил внутренний телефон. Фокс поднял трубку.
– К вам мисс О’Каллаган, – флегматично объявил он.
– Мисс? Что за чертовщина? Ах да… Что еще там случилось?
– Проведите наверх, – сказал Фокс в телефон и обратился к старшему инспектору: – Пожалуй, я лучше слиняю.
– Так будет лучше. Все это странно, очень, очень странно.
Фокс ушел. Старший инспектор выколотил из трубки табак, открыл окно и сел за стол. В коридоре раздался женский голос, констебль отворил дверь и, объявив: «Мисс О’Каллаган, сэр», – удалился.
В кабинет вошла Рут О’Каллаган, одетая в какие-то не сочетающиеся друг с другом куски материи разной длины. Очки косо сидели на огромном носу. На сухопаром запястье безнадежной путаницей шнурков и кожаных ремешков висели сумка и зонт. Лицо было бледным. Она казалась горестно-оживленной.
Аллейн поднялся из-за стола.
– О! – Возглас женщины означал, что она увидела старшего инспектора. – О! – Она бросилась к нему напоминающей галоп походкой и протянула руку.
