Самая красивая | страница 8
Я повиновалась.
– Вы могли бы назвать их Анья, Энье, Иньи, Оньо и Уньо.
– Что ж, возможно. А как зовут эту милашку?
– Имилли, ваша светлость.
– Ага. В таком случае я назову остальных Амилла, Эмилле и так далее.
Герцогиня попробовала остумо.
Я затаила дыхание.
Она снова заговорила недовольным тоном:
– Совсем остыл. Кроме того, слабоват. В следующий раз, когда я приеду, пусть на кухне постараются как следует. Хочешь, я расскажу тебе, кто из кошечек моя любимица?
Она снова приедет! Я кивнула. Герцогиня сообщила, кто ее любимица, а также кто ее вторая любимица и третья.
Два часа спустя, терзаясь тревогой и любопытством, мама чуть приоткрыла дверь в номер герцогини. Герцогиня посапывала на кровати, обнимая спящую Имилли. А я спала в кресле.
Герцогиня стала постоянным гостем в нашей гостинице. Она по-прежнему оставалась капризной, ей всегда было трудно угодить, но она обожала Имилли и снисходительно относилась ко мне.
В год Лесных песен, когда мне было четырнадцать, я обнаружила новый способ петь. Это случилось, когда я убирала в Соколиной комнате, где проживал один киррианский торговец, сэр Питер из Фрелла.
Стерев пыль с каминной полки, я подошла к умывальнику. Тазик был на месте, а вот кувшин отсутствовал. Я пропела:
– Где же кувшин? – и тут на меня напала икота.
Я продолжала петь:
– Неужели сэр Питер – ик! – украл кувшин?
Чего только не приходится ожидать от некоторых не очень достойных постояльцев!
– Но, – пела я, – кувшин велик, его в карман не положишь.
Я открыла верхний ящик бюро.
– Пусто. Да где же этот…
Я икнула. Следующее слово, «кувшин», почему-то прозвучало из центра балдахина над кроватью с четырьмя столбиками.
Икота отшвырнула слово через всю комнату. Как странно! Я заглянула в средний ящик бюро. Пусто. Наконец я добралась до нижнего ящика.
– Ага! – Там лежали осколки кувшина. – Сэр Питер – ик! – спрятал следы своего преступления.
Почтенный гость признался бы в том, что разбил кувшин, и оплатил ущерб.
– Сэр Питер… – Я снова икнула, и слово «мошенник» раздалось как будто из цветочного горшка на подоконнике.
Хм. Я перестала наводить порядок и затянула любовную песню, которая в последнее время была у всех на устах.
Я попыталась метнуть слово «шип» из горла точно так же, как «мошенника» метнула икота, но ничего не вышло. Раздался какой-то придушенный хрип. Я попыталась снова – и опять неудача. Я продолжила петь.