Тогда Хетти вернулась к прежней теме разговора:
— У тебя так мало вещей, другие девочки, наверное, примут тебя за нашу служанку.
— А почему у тебя платье спереди топорщится? — спросила Оливия.
— Там что, ожерелье? Зачем ты прячешь его под одежду? — спросила Хетти.
— Оно, наверное, ужасно некрасивое, — догадалась Оливия. — Вот почему ты его не показываешь.
— Нет, оно не некрасивое.
— Покажи. Мы с Оливией очень хотим посмотреть.
Приказ. Я вытащила ожерелье. Ладно, не страшно. Здесь нет воров.
— Ой! — восхитилась Оливия. — Даже красивее самой красивой маминой цепочки!
— С таким ожерельем никто не примет тебя за служанку. Очень тонкая работа. Только оно тебе длинновато. — Хетти потрогала серебряные нити. — Оливия, смотри, какой нежный молочный отлив у жемчужин!
Оливия тоже потянула руки к ожерелью.
— Отпустите! — Я отодвинулась.
— Мы его не испортим. Можно, я его померяю? Матушка всегда разрешает нам мерить украшения, мы никогда ничего не портим.
— Нельзя.
— Ну дай! Дай!
Приказ.
— Я что, обязана?
Само сорвалось. Надо было придержать язык!
Глаза у Хетти так и засверкали.
— Да, обязана. Дай ожерелье.
— На одну минуту, — предупредила я и расстегнула замочек. Медлить я не стала. Нельзя, чтобы эти гадюки видели, каких трудов мне стоит сопротивляться.
— Застегни у меня на шее…
Я послушалась.
— … Оливия.
Она приказывала не мне, а сестрице!
— Ах, спасибо, милочка. — Хетти откинулась на сиденье. — Я прямо рождена для подобных драгоценностей.
— Элла, дай мне его примерить, — сказала Оливия.
— Подрасти сначала, — отозвалась Хетти.
Но мне пришлось послушаться. Я отчаянно старалась сопротивляться приказу Оливии, но тут начались обычные мучения — заболел живот, загрохотало в висках, перехватило горло.
— Теперь ее очередь, — выдавила я сквозь стиснутые зубы.
— Видишь? — проныла Оливия. — Элла говорит, можно!
— Оливия, я лучше знаю, что тебе можно, а что нельзя. Вы с Эллой еще маленькие…
Я бросилась к ней и расстегнула ожерелье — она и глазом моргнуть не успела.
— Элла, не давай его Оливии! Отдай мне! — приказала Хетти.
Я послушалась.
— Дай мне, Элла! — завопила Оливия. — Хетти, ну ты и злюка!
Я выхватила ожерелье у Хетти и сунула Оливии.
Хетти посмотрела на меня, подняв бровь. Плохо дело: до нее стало доходить, что происходит.
— Мама надевала это ожерелье на свадьбу, — сказала я, чтобы ее отвлечь. — И ее мать…
— Элла, а ты всегда такая послушная? Верни мне ожерелье.
— Я ей не отдам! — взвилась Оливия.
— Отдашь, а не то не видать тебе сегодня ужина!
