Зато мне стало легче — чуть-чуть, но стало. Теперь я хотя бы могла поговорить. И снова пристроилась на колени Мэнди.
— Зачем мама вообще за него вышла:
Этот вопрос мучил меня уже давно — едва я подросла и стала понимать, что к чему.
— До свадьбы сэр Питер был очень обходителен с госпожой. Мне он сразу не понравился, но она меня и слушать не хотела. Семейство ее было против — он был беден, — а от этого госпожа только крепче влюбилась: добрая она была. — Рука Мэнди, утешительно гладившая меня по голове, остановилась на полпути. — Элла, кисонька, постарайся, чтобы он не узнал о твоем заклятии.
— Почему? Что он сделает?
— Очень уж он любит стоять на своем. Будет вертеть тобой, как хочет.
— Мама приказала мне не рассказывать о заклятии. Но я бы все равно не стала.
— Ну и правильно. — Рука снова принялась мерно гладить меня по голове.
Я закрыла глаза.
— Как там будет, а, Мэнди?
— В пансионе-то? Ну, наверняка найдется несколько отличных девчонок. Сядь-ка, лапочка. Неужели не хочешь посмотреть подарки?
Я совсем забыла про шкатулку. Но шкатулка была только одна.
— Подарки?…
— Подожди, по одному.
Мэнди вручила мне шкатулку:
— Это тебе. Носи с собой, куда бы тебя ни занесло. Всю жизнь.
В шкатулке была книга — волшебные сказки. Мне никогда не доводилось видеть таких прелестных картинок. Прямо живые. Я завороженно переворачивала страницы.
— Смотри на нее, вспоминай меня, и тебе полегчает.
— Не буду начинать читать до самого отъезда, чтобы растянуть удовольствие.
Мэнди рассмеялась:
— Не бойся, ее надолго хватит. Она будет расти вместе с тобой.
Потом она пошарила в кармане передника и достала оттуда сверток в папиросной бумаге:
— Это от госпожи. Она бы наверняка отдала его тебе.
Это было мамино ожерелье. Тонкие серебряные нити ниспадали мне почти до талии и сплетались в нежное кружево, унизанное крошечными жемчужинками.
— Вот повзрослеешь немного, солнце мое, и оно пойдет тебе не хуже, чем маме.
— Не буду его снимать.
— Ну, тогда лучше прячь под одежду от посторонних глаз. Да-да, оно дорогое. Гномьей работы.
Внизу зазвенел колокольчик.
— Папаша твой трезвонит.
Я обняла Мэнди и прижалась к ней.
Она выпуталась у меня из рук:
— Отпусти, ласточка.
И ушла, чмокнув меня в щеку.
Я забралась обратно в постель, и на сей раз сон взял верх.
