— Идет, — буркнул он голосом таким низким, что тот напоминал, скорее, землетрясение, и двинулся дальше. Не спеша.
Троллям нет нужды спешить. Им нет нужды убегать или догонять, им нет нужды опережать события.
За время ожидания я успел обойти строительную площадку по кругу. Я не увидел ни души — ни строителей, ни охранников, ни городских служащих, бывших здесь накануне. Таких пустынных мест в городе не бывает. Танфер терпеть не может вакуума. Стоит какому-либо месту опустеть, как туда очень скоро нагрянут воришки в надежде чем-нибудь поживиться.
Плоскомордый тоже обратил на это внимание.
— Что-то тут не так, Гаррет.
— Не то слово. — Я взял мешок серы и оттащил к стене, чтобы не мешал движению.
— Слышишь музыку?
— Нет.
— Мне только что показалось, будто я слышал музыку.
В нашу сторону направлялся один из дружков Джона Растяжки, волоча за собой жука размером с небольшого барашка. Не говоря ни слова, он просто бросил его на мостовую перед нами и поспешил обратно в бой. Ну, по правде говоря, я и не пытался взять у него этого жука.
Большая часть зрителей отступила подальше. Только несколько мальчишек шныряли еще между нами в надежде найти плохо оберегаемый карман. Однако когда жук грянулся о булыжники мостовой, потрясение кругами разбежалось от места падения — со скоростью слухов.
Паника угрожала захлестнуть Танфер еще до заката.
— Угу, верно, — сказал Плоскомордый, когда я начал возмущаться вслух. — Все как в тот раз, когда ты втравил в дело ту компанию жутких богов. До сих пор никого не беспокоило ничего, кроме снега.
Что ж, он говорил дело. Случается всякое, в том числе странное. Люди отмахиваются от этого до тех пор, пока не коснется их самих.
Лучше уж паника — в противном случае мои дорогие сограждане могли бы похоронить «Мир» под грудой тел в надежде увидеть что-нибудь любопытное.
— Эй, Гаррет, — заметил Плоскомордый, — двинь-ка ты по этой твари чем-нибудь. Она еще не сдохла.
Жук валялся на спине. Ноги его шевелились. Надкрылья, судя по всему, тоже. Потом он перестал дергаться. Похоже, оценивал ситуацию.
— Гаррет!
Жук перекатился на пузо, развернулся в мою сторону и щелкнул огромными коричневыми жвалами.
А потом он бросился на меня.
Я мастерски лягнул его ногой, послав в полет как хитроумно заверченный мяч. После чего встал и отряхнул бок от снега. Из экипажа, где пряталась от непогоды моя ненаглядная, послышался смешок.
Жук врезался в заднее колесо экипажа, нанеся ему некоторый ущерб, рухнул на мостовую, дернулся еще раз и затих.
