За Франкфуртом, на левом берегу Одера, цивилизация кончалась. Наступал мафиозный беспредел. В районе Познани их мини-кавалькаду, состоявшую из желтого «Опеля» и красной «Вольво», шустро обогнала белая «Мазда», а потом, подрезав, притормозила у обочины. Вышедшие из нее крепкие парни по-хозяйски остановили поднятием руки их машины. Соловьев с Гатауллиным проигнорировали этот жест и поехали дальше. На ближайшей автозаправке к ним подошли уже другие люди и на чистом русском языке произнесли:
– Вы чо, делиться надо, братки!
Обращаться в полицию было бесполезно. Об этом Соловьев с Гатауллиным слышали от других автодилеров. Поляки предпочитают не вмешиваться в разборки между русской мафией и челноками, а стричь с этого купоны. То есть брать дань с мафии, которая, в свою очередь, обирала челноков.
Но делиться им явно не хотелось. Ради чего тогда забраковали вполне благопристойную Чехию, где все сходило так гладко?
Соловьев нахмурился, обдумывая, как лучше поступить, чтобы сберечь и машины, и деньги, и самих себя. Он все-таки был почти уверен, что вопрос можно утрясти. Но тут вмешался Гатауллин. Равиль всегда был человеком гордым, к тому же воспитывался он на рабочей окраине Тарасова, где были «свои пацаны», а все остальные – «чужие пацаны». И уступать «чужим пацанам» означало просто поступать западло. «Чужих» нужно было с презрением отшивать. Проще говоря, бить. Только так и никак иначе.
Вот и сейчас вид наглых бандитов вызвал у Гатауллина ненависть и желание покрошить им челюсти. Понять чувства Равиля было, конечно, можно – такая откровенная, совершенно беззастенчивая обираловка возмутила бы каждого. Но Равиль не учел того, что «чужих» было много, а они с Виталием – вдвоем. В ослеплении гнева Равиль толкнул одного из парней, самого нахального, и выкрикнул:
– Ну ты, полегче здесь! И лапы убери!
– Че-го? – изумленно протянул тот и даже присвистнул.
Он обернулся к своим приятелям, и Виталий увидел, как лица тех становятся еще более хмурыми. Взглянув на них, а потом и на Равиля, Виталий понял, что без разборок на кулачном уровне им не удастся продолжить свой путь. Но кулаки – это у них с Равилем, да еще газовый баллончик в кармане рубашки, а у этих ребят наверняка имеется что-нибудь посерьезнее…
А Равиля уже понесло. Лицо его потемнело, и он бросил в лицо одного из парней:
– А то, что делиться с тобой никто не собирается, ясно? Не заслужили еще…
Гатауллин держался уверенно, и Виталий понял, что тот рассчитывает на отличную физическую форму их обоих и усиленные занятия спортом. Но Соловьев не был настроен столь оптимистично. Бывают ситуации, когда и спортивная подготовка оказывается бессильной, и здесь, похоже, имел место именно такой случай.
