– Можно мне сначала воды? – взмолился Сергей Иванович. – А потом все расскажу, но только по порядку.
– Ну вот, вечно вы так, – направляясь к столу, на котором стоял графин с водой, заворчала Маринка. – Что ни спроси, все утаивают.
– Я ничего не утаиваю, Мариночка, – принялся успокаивать ее Кряжимский. – Просто ты всегда так напориста, а я старый человек, и мне бы сначала нужно дать время, чтобы дух перевести, а потом и выспрашивать.
– Старый! – усмехнулась Маринка, подавая стакан с водой. – Видела я, как вы по утрам гуляете – захочешь, не догонишь.
– Так это же зарядка, – слегка смутился Кряжимский. – Ну ладно, ладно, рассказываю, – сдался он, попив водички. – Иначе ты меня в покое не оставишь.
– Вот и ладненько, – устраиваясь поудобнее, радостно произнесла Маринка и приготовилась слушать.
Ромка тоже сел, но тарелки с сочными зернышками из рук так и не выпустил. Виктора же мне пришлось приглашать, иначе бы он так и остался стоять в дверях. Он всегда так делает, если не видит свободного места.
Дождавшись, пока все успокоятся, Кряжимский приступил к рассказу.
– Ну так вот, – со вздохом произнес он. – Поехали мы в город, а там первым делом заглянули в антикварный магазин и показали продавцам-консультантам наши снимки.
– И что они сказали? – торопила Маринка, даже не дослушав до конца.
Пришлось на нее шикнуть.
– Они объяснили, что кинжал – ручной работы, но особой ценности собой не представляет, таких подделок под старину сейчас – море.
– Так, значит, он еще и ненастоящий? – удивилась я.
– Настоящий, конечно, просто новый, но выполнен под старину, – слегка улыбнувшись, ответил мне Сергей Иванович.
– Значит, концов не найдешь, – заключила Маринка.
– Ну почему же, – сказал Кряжимский. – В этом же магазине нам посоветовали обратиться на рынок. Те, кто торгуют такими кинжалами, наверняка знают и мастеров, их изготавливающих. И…
– И мы уже набрали целую кучу адресов этих дядек, – вклинился в разговор Ромка, которому тоже хотелось хоть что-нибудь рассказать.
– Класс! – обрадовалась Широкова. – А что дальше?
– Ничего, мы вернулись сюда, – ответил Кряжимский. – Время обеденное, нужно подкрепиться, да и жара на улице такая, что дышать нечем, а я старый человек и…
– Да-да, мы уже слышали, – вновь перебила его Маринка. – Старый, больной, немощный.
– Ну, не настолько, – смутился Кряжимский, а потом сразу спросил: – Как там у нас с едой, повара-то еще не разбежались?
– Насчет поваров не знаю, – ответила я. – Но вот охранник уже совесть потерять успел.
