– Я голодна, как львица, – промямлила Маринка.
– Да? Странно, – сделала я удивленное лицо. А когда Маринка в недоумении повернулась ко мне, ожидая продолжения, то пояснила: – А я почему-то подумала, что основную и главную из своих потребностей ты сегодня уже удовлетворила в полной мере.
– Фи, вечно у тебя какие-то глупые мысли, – фыркнула мне в ответ Широкова и добавила: – Раз уж ты не ешь, то будь добра, сходи еще за хлебом.
– А Ромка на что? – сразу же вспомнив, что у нас в штате есть курьер, произнесла я.
Но остальные меня не поддержали, сказав, что мальчишка голоден больше всех и к тому же смертельно устал. Пришлось все же опять пойти на кухню. Я прихватила пустой пакет, сунула его в карман и вышла из комнаты. В коридоре уже было темно, так как горели лишь несколько маленьких лампочек.
«Вот так выйдешь ночью, все ноги переломаешь», – подумала я и решительно направилась к лестнице.
Здесь освещение было ничуть не лучше, но я все же благополучно спустилась, нашла кухню, но она уже была закрыта. Пришлось возвращаться.
«Вот так, остались мои голодающие Поволжья без хлеба, – размышляла я по дороге назад. – Сами виноваты, нужно было вовремя домой идти, тогда бы и к ужину поспели. А теперь вот жуйте, что осталось, и не возникайте. Хотя Маринка-то все равно будет возникать…»
– Не-ет! – донеслось откуда-то, но я подумала, что мне просто послышалось, и снова принялась думать, как воспримет данную новость Маринка. А она без хлеба вообще есть ничего не может: не знаю уж, откуда у нее такая привычка взялась.
И тут снова я услышала, как кто-то кричит, но на этот раз уже было понятно, что это не мои слуховые галлюцинации, а человеческая речь, причем доносилась она с той стороны, где располагались комнаты владельца гостиницы и его жены. Я оцепенела: сердце застучало, как сумасшедшее, а к горлу подступил неизвестно откуда взявшийся ком.
Дальше я соображала плохо, ноги сами несли меня. Толкнув незапертую дверь, я вошла в комнату Сочникова. Вошла и замерла как истукан.
Да и как тут было не замереть, если посреди комнаты, спиной ко мне, стояла Сабина, а перед ней сползал по стене вниз ее муж. Он обеими руками хватался за свой живот, из которого струилась кровь – не было никаких сомнений в том, что его только что пырнули ножом. И вот теперь он умирал, именно умирал, а не находился без сознания, как с ним бывало раньше. То, к чему злодеи стремились, было достигнуто.
– С-с-с-абина, – из последних сил прохрипел Сочников, и женщина вздрогнула, но не сделала никакого движения и даже не обернулась ко мне.
