— Куда вы пропали, Игорь Халилович? — спросила Клавдия Тихоновна.
— Болел, — сказал я, чтобы что-то сказать.
— Хворали? — спросили они хором.
Они стояли передо мной, одинаково склонив головы набок, одинаково держа руки на животах поверх вылинявших халатов, и совершенно серьезно ждали, чтобы я ответил, хворал ли я, и если да, то чем. И мне захотелось сделать им подарок, да не знал, какой подарок дарят людям за то, что они искренне хотят знать, хворал ли ты, и если да, то чем.
— Уже выздоровел. Ничего особенного, — сказал я.
— А вам Пахомов из треста звонил. Сказал, как приедете на станцию, чтобы ехали к нему, — сказала Клавдия Тихоновна.
— Не знаете, зачем? — поинтересовался я. — Что, была авария?
— Авария и сейчас есть, — ответила Татьяна Гавриловна Коломиец. — Вон, полон подвал воды. — Она вздохнула. — Заделать некому.
— Так я сперва взгляну, — сказал я.
Я взял ключи, открыл дверь в хлораторную, отыскал резиновые сапоги и вынес их в машинный зал, чтобы надеть их, сидя на фундаменте насоса № 2. Мне показалось, что целую вечность я не сидел на фундаменте насоса, целую вечность не надевал резиновых сапог.
В подвале было сыро, черные спины труб выступали из черной воды, и каждый всплеск гулко отдавался в камнях кладки. И после томительных пауз капли срывались и падали с потолка — прямо как в каземате средневековья. И отзвук был, как в колодце, когда звук восходит с самого дна.
Я закатал рукава рубашки, погрузил руки по локоть в черную воду и завел их ладонями кверху под тысячадвухсотмиллиметровую трубу. Свищ я отыскал быстро, немного постоял, нагнувшись и чувствуя, как вода бьет мне в ладони. Несколько месяцев назад я сразу позвонил бы в трест; за это время я окончил подготовительный класс инженера в школе Сергея Сергеевича Майстренко и первый полученный мной урок гласил: «Если в трубе свищ — вытеши колышек и заделай сам, если свищ не слишком маленький».
Я выбрался из подвала, разыскал подходящую щепку, попросил у машинисток нож и вытесал такой колышек, что, на мой взгляд, он мог бы украсить любую выставку. Я попытался заткнуть колышком свищ — но где там! — он имел несколько миллиметров в диаметре, и после нескольких попыток я убедился, что без «хомута» не обойтись. Я вытер руки куском ветоши, поднялся в машинный зал и сказал машинисткам, что позвоню в мастерские. Они пошли со мной послушать разговор, потому что их рабочий день был небогат событиями, а это было событие: не пройдет и получаса, как у крыльца станции слесаря посыплются из нутра машины аварийной службы.
