Скажу больше: я знал фамилию и имя человека, которому придется сделать все от начала до конца.
Кроме того, передо мной стояла почти неразрешимая задача: какой бы дурой я не считал Иришку, она была владельцем компании наравне с «Машец» и должна была пользоваться уважением — все начинается с того, что нанятые люди плюют на владельцев компании и ее руководство, а это, в свою очередь, порождает взаимное неуважение, то есть, отсутствие исполнительской дисциплины, когда может быть оспорено, не выполнено, не выслушано ничье распоряжение, — без каких бы то ни было последствий. В Содоме, который она почему-то называла фирмой и президентом которого норовила стать, ее видали в гробу. Кореша по мореходке рыдали от хохота над каждым ее словом, глядя ей в глаза и только не тыча пальцами. Что я не делал бы, было бессмысленным, пока в компании авторитет и полномочия подменялись анархией. Я определил эту задачу как почти неразрешимую. Не потому, что был не в силах своими мерами урезонить парней, нет. Суть в том, что человек, нанявший вас, должен быть подготовлен, чтобы начать управлять, когда вы предоставите ему эту возможность. Он должен начать с чистого листа. Нужно уметь показать силу — когда вас попросят или провоцируют.
Чего-то я не знал в этой истории, — или меня не хотели посвящать, я это чувствовал нутром. Такое неуважение надо заслужить; было же время, когда они обращались к ней на вы и жались к стенке. За десять дней, на которые «Машец» прикатила из Канады, чтобы заняться делами фирмы, мне уделили десять минут, что поразило меня несказанно! Раз я застал их сидящими на полу в зале обучения — так, верно, они играли в детстве — и лица у них были такие, как если б обеих пора было соборовать.
Там же у нас состоялся небольшой управленческий диспут.
Обе хотели знать твердо и окончательно, сумею ли один сделать деньги — за счет оптовых продаж, залогов, чего угодно!
Что я мог им сказать?
К своим недостаткам — а может быть, достоинствам — я отношу один: когда просят, я говорю прямо. Бестактность — признак мужества. Это придумано не мной. И я сказал. Если они потеряли двести тысяч на старте неизвестно почему, они также потеряют следующие. Что разовые сделки в плане бизнеса ровно ничего не решат. Что нужен механизм — и организованная в себе организация. Все остальное — метания, и мне заказывали не это. Наконец, что сейчас не время задыхаться от жалости к себе. Денег в бизнесе нет. Их можно сделать — нормально развивая компанию. Нужно нанять специалистов, сократить издержки, прекратить бросаться деньгами. Все остальное moncey bussines, мартышкин труд! И им надо определиться в том, что они хотят от меня. Просто получить деньги — и дальше? Если сеть МЛМ не даст компании денег, как не дала до сих пор, а я сделаю деньги, им придется отказаться от сети, а это означает — другой бизнес, другой ассортимент, другая компания. С чем я и отбыл. Не будучи убежденным, что меня поняли правильно, и поняли вообще. На прощанье я забрал все документы, касающиеся сети МЛМ — прекрасно отдавая себе отчет, что мне предстоит нечто большее, чем аудит или служебное расследование.
