На самом деле бывает два вида заикания – и они отличаются друг от друга так же, как понос отличается от запора. Первый вид: ты произносишь первый слог много-много раз и не можешь остановиться. За-за-за-за-заикание. Вот так. А второй вид – это наоборот: когда ты застреваешь после первого слога. ЗА…. ИКание! У меня второй вид. Поэтому я и сижу здесь, и жду, пока освободится миссис де Ру (Да, это ее настоящее имя. Нет, она не из Австралии, и вообще никогда не видела кенгуру).
Я начал заикаться пять лет назад. В тот год Малверн Хилсс страдал от жуткой засухи – дождей не было так долго, что вся трава пожухла. Мисс Трокмортон играла с нами в «Поле чудес». Она писала на доске части слов – и мы должны были угадывать их. Я помню, на доске было написано:
СО__В_Й
Даже слабоумный догадался бы, что это значит. Я поднял руку. Мисс Трокмортон сказала, да Джейсон, и в тот момент моя жизнь разделилась на две половины – до Палача и после Палача. Слово «соловей» зажглось у меня в мозгу, но просто не хотело выходить. Буква «С» далась мне легко, но чем сильнее я старался выдавить остальное, тем сильнее Палач затягивал петлю на моей шее. Я помню, как Люси Снидс шептала что-то на ухо Анджеле Булок, потом – сдавленные смешки. Я помню странный взгляд Роберта Саута. Я бы так же смотрел, если б это случилось с кем-то другим. Когда заика начинает заикаться, его глазные яблоки вылезают из орбит, лицо становится красным, как у арм-рестлера в момент последнего рывка, и он хватает воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Должно быть со стороны это выглядит ужасно забавно.
Но это вовсе не забавно для меня.
Мисс Трокмортон ждала. Каждый ребенок в классе ждал. Каждая корова и каждый паук в Блэк Свон Грин ждал. Каждое облако, каждая машина, и даже миссис Тетчер в доме Парламента, прислушивались, приглядывались и удивлялись: Что случилось с Джейсоном Тейлором?
Но было совершенно неважно, насколько я шокирован, напуган и пристыжен, не важно было каким идиотом я выставил себя перед одноклассниками, не важно, как сильно я себя ненавидел за то, что не способен сказать простое слово на родном языке, – я все равно не мог сказать «соловей». В конце концов, я вынужден был пробормотать: «я не уверен, мисс», и мисс Трокмортон сказала, «я понимаю». И она все поняла. Она позвонила маме в тот вечер, и через неделю я уже сидел в кабинете миссис де Ру, логопеда из клиники Малверн-Линк. Это случилось пять лет назад.
