Тилю и раньше приходилось видеть подобные раны — она не от лезвия меча.
Ультрадесантника встревожил крик снаружи. Он выбегает на голос Роуда.
— Там, наверху…
Солдат тычет куда-то вверх дулом лазерного ружья.
Тиль смотрит в направлении, куда указывает Роуд. Там, на вершине полуразрушенной башни, словно каменная гаргулья на фасаде храма, восседает чудовище со сложенными крыльями.
Роуд нервничает и не спешит опускать оружие.
— Что это такое?
— Когда-то это был демон, но теперь — лишь пустая оболочка.
В подтверждение этих слов внезапный порыв ветра превращает статую в разлетающийся черными хлопьями прах.
Роуд, наконец, опускает ружье, но по-прежнему не сводит глаз с пары когтистых лап — это все, что осталось от чудовища на разрушенной башне.
— Что с ним произошло?
Тиль пожимает плечами.
— Видимо, завеса стала толще, и демоны ушли. Им оказалось не по силам удержаться в материальном мире. На Калте больше не осталось демонов.
Роуд смотрит десантнику прямо в глаза.
— Разве можно знать наверняка?
— Ты их видел?
— Нет.
— Остались только Освободившиеся…
Сделав несколько шагов, Тиль тяжело прерывисто вдыхает воздух и опирается рукой о корпус "Носорога". Сквозь сочленения его доспеха просачивается темная кровь.
Роуд это замечает.
— Кровь так и не остановилась.
— Я едва стою на ногах. Помоги мне залезть внутрь танка.
Вдвоем они с трудом забираются в "Носорога". Тиль прислоняется к стене. Ему тяжело дышать.
— Что мне делать? — спрашивает Роуд.
— Оставайся здесь. Если за нами погоня, то в танке нас могут и не заменить, а на открытой местности мы обречены.
Тиль стонет под маской.
— И будем надеяться, что я оправлюсь быстро. Скоро новая вспышка.
Роуд хмурится.
— Практические задачи?
Тиль ухмыляется, почувствовав сарказм.
— Расскажи мне о Калте, солдат. Напомни, ради чего мы сражались с предателями.
Роуд пожимает плечами и опускает глаза.
— Мне почти нечего рассказывать. Я был фермером, работал в долине Волларда, собирал зерно и свозил в хранилища. — Роуд рассеянно теребит застежки своего защитного костюма. — Я убил своего начальника, когда тот начал приставать к моей жене. Застрелил его прямо в сердце. Он умер мгновенно.
Тиль откидывает голову назад, прислоняясь затылком к металлу внутренней обшивки машины и вновь стонет.
— И тебя обвинили в убийстве.
Роуд кивает.
— Я не мог доказать, что он приставал к ней. Я был простым сборщиком, а он моим руководителем.
Роуд говорит с такой горечью, что Тиль сочувствует солдату.
