С начала августа 2006 года город на Неве лихорадил скандал, связанный с исчезновением 226 экспонатов из хранилищ Государственного Эрмитажа. В течение нескольких лет в запасники музея не ступала нога ревизора. Но, как ни парадоксально, именно эта кража вскрыла чудовищные нарушения в ведении музейного хозяйства. Долгие годы служба безопасности выстраивала рубежи обороны против внешних врагов, а воры оказались внутри. Долгие годы руководство Эрмитажа развеивало слухи и домыслы, окружавшие главный музей страны. Но сегодня, похоже, многое из того, о чем десятилетиями шептались на кухнях жители культурной столицы, оказывается правдой. Дело о скупке краденого из царских покоев взяла под особый контроль Генеральная прокуратура России. Наконец всем стало понятно, что Эрмитаж — это государство в государстве, куда не могли получить въездные визы ни сотрудники правоохранительных органов, ни представители Счетной палаты, ни независимые эксперты. Мы попытались разобраться, кто и при каких обстоятельствах выносил из музея достояние республики.
Вместе со съемочной группой я прилетела в Питер. На три часа дня у меня было назначено интервью с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским. Михаил Борисович был очень взволнован, но вел себя весьма надменно, как хозяин, в его речи не было и толики чувства вины за произошедшее. В какой-то момент я его так загнала в угол, что мне казалось, что он вот-вот снимет микрофон и пошлет меня ко всем чертям. Он даже умудрился оспорить милицейскую статистику. После интервью с Пиотровским меня охватила такая злоба, что я взялась за расследование с особым остервенением. Как всегда, помогли коллеги-журналисты. Ира Тумакова из «Известий» рассказала мне о том, что ей удалось выяснить о семье главной подозреваемой в краже века — Ларисе Завадской. В конце 1970-х Лариса училась на истфаке Ленинградского университета. Там же она познакомилась с Николаем Завадским. Николай ухаживал за девушкой долго и безрезультатно. Лариса в тот период была влюблена совсем в другого человека. Вместе с ним в составе веселой шумной компании однажды уехала за город. В результате вся группа пробралась на частную дачу и обворовала ее. В отношении нескольких членов компании было возбуждено уголовное дело (этот эпизод рассказал мне глава антикварного отдела питерского УР Владислав Кириллов). Родители Ларисы во избежание недоразумений срочно упрятали дочь в психиатрическую клинику имени Скворцова-Степанова. К слову сказать, когда мы подъехали к клинике, чтобы снять несколько общих планов, к нам вышел начальник службы охраны. Это был настоящий урка с перерезанным лицом, который заорал на нас матом и чуть не разбил камеру. Когда я прослушала его выступление, меня почему-то охватило чувство необыкновенной гордости за психиатрическую клинику. Жаль, что такие люди не идут работать в Эрмитаж. Подобная бдительность обеспечила бы стопроцентную сохранность музейных фондов. Так вот, в этом богоугодном заведении Лариса пролежала недолго, а выйдя оттуда, немедленно вышла замуж за Завадского, в том числе и для того, чтобы ее фамилия не звучала вместе с именем бывшего возлюбленного, проходившего по делу о краже. После свадьбы молодожены Завадские поселились в коммунальной квартире в центре Питера.
