Я не мог представить, где Джулиан раздобыл «феррари» и откуда у него деньги на «Кью». Я просто не сомневался в том, что все в мире происходит так, как следует. Я пожал руку Джейка и вошел в холл. Мария, красавица-итальянка, работавшая на ресепшн, поприветствовала меня:
— Мистер Мэнтл ожидает вас у себя в номере, мистер Сандерс! Доброго вам утра!
— В каком он номере, Мария?
— Мы поселили его в «Лотус Лофт».
— Это же один из самых дорогих номеров в отеле! — удивленно воскликнул я.
— Ну, понимаете, он зашел сюда и сказал, что ему нужна комната. Сказал, не важно, какая, ему всякая подойдет. И он такой вежливый и обходительный. Вот мы и дали ему наш самый хороший номер. Я просто влюблена в «Лотус Лофт», он не то что бы самый просторный, но в нем такая чудесная атмосфера…
Я тряхнул головой и улыбнулся. Потом пошел к лифту и нажал кнопку. Я шел по коридору к его номеру, а кто-то из гостей вполголоса подпевал записи. Не так громко, чтобы разбудить остальных, но вполне различимо. Подойдя к дверям, я понял, что нашу рок-звезду зовут Джулиан Мэнтл (кто бы сомневался). Я постучал, дверь отворилась, и моим глазам открылась удивительное зрелище: совершенно раздетый, если не считать белоснежных боксерских трусов, Джулиан ждал меня с широкой улыбкой на лице. Я увидел гибкое, загорелое тело, налитые мускулы играли под гладкой кожей. Мне редко доводилось видеть человека в такой превосходной физической ферме и уж, конечно, трудно представить, что это — ровесник моего отца. Его волосы были убраны назад по последней моде, он выглядел умиротворенно, но бодро. В руке у него был стакан апельсинового сока.
— Доброе утро, амиго! Проходи, — он энергично поприветствовал меня. — Я тут музыку слушаю. Это Дейв Метьюз. Песня называется «Гробокопатель». Люблю ее. По мне, она о том, как важно жить полной жизнью, пока есть возможность. Живи на всю катушку. Наслаждайся каждым мигом, даже если он не идеален. Потому что конец не за горами. Мы еще не успеем опомниться, как будем лежать в могиле, а все эти простые удовольствия, которые мы считали самым обычным делом — капли дождя на коже, смех наших детей, восход солнца — все это останется в далеком прошлом. Я так тебе скажу, Дар: обычно, то, чем мы больше всего дорожим, когда нам двадцать, тридцать и сорок, теряет всякое значение на закате жизни. А то, на что многие из нас не обращали внимания — глубинные связи между людьми, случайные проявления доброты, поддержание хорошей физической формы, преданность своему делу, забота о своем наследии, ежедневная работа над собой — все это оказывается самым важным. На смертном одре никто не жалеет о том, что у него слишком мало денег на счету или машина маловата. Напротив, наши последние мысли о том, что хорошо бы было прожить жизнь мужественно, в любви и не взяв ни единой фальшивой ноты.
