Я нашел ее за масс-спектрометром.
— О, Марков отпустил вас, наконец… — Заметим, смысл слов доктора Боровски мало отличался от выданного Жанной, да и по форме недалеко. — Гляньте, какой у нас замечательный свинец! По двум уранам кривые — как по двум разным мирам, вот что значит Ганимед! И сколько давать? Триста миллионов лет или семьсот? Рубидию я вообще не доверяю… В наших-то условиях… Разве что как верхняя граница… Но свинец-то, вы поглядите, ужас какой!
— Жанна показала шикарные дворики у циркона, так и просятся в учебник. Почему вы не сказали, что покидаете нас?
Мэгги замерла, будто влетела в стену. И, похоже, смутилась.
— Я собиралась сказать вам… Но тут одно, другое… Понимаете, я думала… — Взгляд Мэгги приобрел незнакомое мне выражение. — Я должна быть сейчас на Земле. Пол, не обижайтесь. Помните, мы говорили о диссертации? У нас уже достаточно материала, но хорошо бы поработать на новых вулканах, они так вовремя закипели! Марков настаивает на теме «Вертикальные тектонические движения и разрывообразование при декомпрессионном орогенезе в условиях Ганимеда» и обещает поддержку в Ученом Совете. Вы еще очень молоды, но сейчас время великих открытий в планетологии, старичкам придется потесниться. Я верю в вас, Пол, хотела бы остаться вашим научным руководителем, как вы на это смотрите?
Кто бы сказал полгода назад, что Пол Джефферсон возьмется за диссер… Скорее, луны Юпитера станцуют тарантеллу, солнечный диск обратится в квадрат, и ластоухие жители Канопуса как один побросают свои эхолоты, с помощью которых они, кстати, подслушивают наше радио, чем заклятый враг вулканологии и принужденный друг минералов променяет джойстик верного аэрокара на билет в царство яйцеголовых профессоров. Ненавистная наследственность это или что? Судьба посмеялась надо мной, бежавшим от теней прошлого, прочь от науки и от Земли, а на закуску, чтобы припечатать, подсунула тему, где мимо вулканов не пройдешь.
«О, да это же молодой Джефферсон, сын докторов Аллы и Стива Джефферсонов, великая кровь пробивает себе дорогу! Конечно же, семья вулканологов, рад за вас, мой мальчик! Как, вы говорите, вас зовут?» — Участь, уготованная мне на каждой конференции.
«Вы продолжаете тему отца, похвально, похвально… Лунная тектоника…» — И что-нибудь там дальше, созвучное моей работе. Если на Луне когда-нибудь начнется тот самый орогенез, то пусть первый вулкан образуется на кладбище. Я знаю, они хотели бы этого. И чтобы никаких следов, потому что так хочу я. Потому что это я выл, глядя на Луну, потому что это меня разменяли на кальдеры и щиты, на шлак и обсидиан, мою семью и мое детство ваша чертова наука превратила в вулканический пепел.
