Когда Потапов с людьми ушел, Коптюку в какой-то момент показалось, что воевать просто не с кем и первая же атака фашистов закончится полным разгромом. И еще эти чертовы немецкие мины, которые все сыпали и сыпали, не давая шагу ступить за брезентовый полог блиндажа.
Нет ничего мучительнее, чем когда сидишь беспомощный, будто связанный собственным страхом по рукам и ногам, тоскливо прислушиваясь к нарастающему вою очередной приближающейся прямо к тебе мины, вздрагивая от каждого нового разрыва.
Не выдержав этой пытки бездействием, старший лейтенант Коптюк выскочил в траншеи, отмахнувшись, как от назойливой мухи, от предостерегающего окрика ординарца Степанкова: «Куда же вы, Федор Кондратьевич?!..» Куда, куда, делом заниматься!
Где бегом, где в три погибели, но шагом обошел позиции из конца в конец, там подсказал нишу для гранат добавить, там сектор стрельбы уточнил, с каждым словом перемолвился, каждого подбодрил. И сам Федор чувствовал, как от этих слов, казалось бы, ничего не значащих, сказанных мимоходом, укрепляется у него в душе что-то бывшее вот только что шатким и зыбким, ускользавшим в пустую тоску и тревогу.
Он видел, какими глазами глядели на него бойцы. У многих из них шла борьба со страхом, который с каждым разрывом мины подступал из самого нутра все выше, к самому горлу. Следы этой изнурительной борьбы зримо читались на лице, во взгляде с воспаленным блеском, блуждающем, точно отсутствующем. Сколько он видел таких глаз, перед самым началом атаки и в глухой обороне, когда по крупицам собирали, вязали в единый узел тонкие ниточки мужества.
Но когда глаза бойцов находили его, что-то в их зрачках менялось. Они словно успокаивались и становились тверже духом. «Вот, наш командир с нами!.. Значит, все обойдется, все будет хорошо!..» Надежда проступала в их глазах, и он нес им эту надежду. Они верили в него, и он не имел права их подвести.
Когда немцы приблизились на полкилометра, Федор отправил в овражек на левом фланге Подсевальникова. Подтягивая свой трофейный МГ, он полз по-пластунски на удивление быстро. Пэтээровцы, следовавшие за ним, заметно отстали, и старший лейтенант все время боялся, что их накроет очередная подлетающая с ревом мина. Но минометы отодвинули свой огонь за реку.
