Интересно, успел ли Михо вникнуть в особенности ее вагины и напоминает ли ему секс с Ниной игру с огнем. Лично я всегда держался настороже в отношениях с Ниной, но особенно – в постели. Ее вагина всегда напоминала бермудский треугольник: по поверхности все как бы гладко, а на деле – бездна неожиданностей. Шейка настолько чувствительна и эластична, что она может сжать ее до размера игольного ушка, или наоборот – растянуть с южных гор до северных морей. О губках вообще молчу. Если понадобится, воспользуется ими как садовым секатором.
– Ты ведь не ревнуешь? – спрашивает Нина.
Ставлю стакан на балконный бортик. Поворачиваюсь. Стоит на четвереньках, сиськи слегка трясутся. Отсюда не заметны первые признаки целлюлита на бедрах. Смотрит в лицо. Брови как у Фриды Кало – густые и сросшиеся.
На голом и сильном Михо черные солнцезащитные очки. Качается в такт музыки и медленно нажаривает Нину сзади. Крепкими мышцами, рельефным животом, сильной челюстью и коротко стриженными светлыми волосами смахивает на универсального солдата из фильма «Универсальный солдат».
С постера на стене щерится леджеровский Джокер. На столе у зеркала лежит смятый бумажный пакет «Донатов Скрябина» и раскрытая коробка с недоеденным краешком пиццы, сиротливым огрызком колбасы и бычком сигареты. Почему французскую кондитерскую назвали именно «Донатами Скрябина», не знаю. Может, сам пекарь по фамилии Скрябин?
Знаю, где камера лежит, но все равно спрашиваю у Михо:
– А где камера?
– Вон там, около дисков, – Михо показывает на полку. – Видишь?
– Могу спрыгнуть, – говорю.
– Что ты сказал? – Михо поправляет соскользнувшие вниз очки.
– Вижу, – говорю. – Иду.
Бросаю взгляд на дом напротив. В одном из окон видны мужские ноги на диване и женский силуэт у зеркала. Длинные волосы завязаны белым шнурком. Изо рта торчит сигарета, мажет свою рожу огуречной кожурой.
На углу улицы стоят два броне транспортера. Один закрывает Ленинградскую, другой – улицу Камо. Над ними развеваются грузинские флаги. Несколько офицеров курят. На плечах у них висят автоматы Калашникова. Рядовые таскают мешки с песком, укладывают их на поспешно сооруженный окоп, оставляя место для амбразур. Не пойму – армия готовится к обороне города или это просто имитация обороны. Мусорный контейнер под балконом омерзительно воняет. Там же стоит Биби Сартания. Наблюдает за суетой солдат. В одной руке держит бутылку из-под пива. Вторая рука лежит в кармане брюк – небось чешет яйца.
