— Хотя сейчас уже наивно пытаться скрывать от себя тот факт, что я не сделала в жизни ничего, заслуживающего мало-мальского внимания, — произнесла Лида вслух. Ее глаза внезапно увлажнились, все лицо напряглось, как будто пытаясь остановить подступающие слезы, но она почувствовала, что не в силах контролировать свои эмоции, и на щеках появились влажные дорожки, сначала на левой, потом на правой. Она не рыдала и не всхлипывала, слезы просто лились из ее глаз, и она уже не хотела их сдерживать, пожалуй, первый раз в жизни. Казалось, что влага на щеках способна смыть всю ту боль, которая накопилась в душе. Но это не помогало. Она лишь глубже ощущала опустошенность и тоску.
Мужчина больше не мог видеть ее в таком состоянии. Его сердце рвалось на части, он знал, что чем дольше она будет думать обо всем, тем хуже ей станет. Это замкнутый круг, из которого для нее уже не существует выхода. Она никогда не сможет мыслить иначе, а значит, не будет счастливой. Так зачем оттягивать момент, лучше обрубить концы и предоставить выбор ей. Он поднял руку над ее плечом и замер на мгновение. Он смотрел на свою кисть и словно не узнавал ее. Он знал, на что способен, но ему было тревожно каждый раз, когда он это делал. Вместе с тем он понимал, что в большинстве случаев дарит людям облегчение и покой. И все же впервые боялся наступления главного момента и одновременно слишком любил ее, чтобы позволить мучиться еще хотя бы минуту. Он протянул руку к ее правому плечу, но не отдернул ее, как обычно, а плотно прижал к ее теплому халату…
И вдруг Лида отчетливо вспомнила, как много лет назад любовалась точно такими же листьями, сидя в лодке в парке «Царицыно», рассматривая отражение деревьев в, казалось, неподвижной воде. Правда, тогда было холоднее, хотя на дворе стоял сентябрь. Она думала, как много всего впереди, какие перемены скоро наступят в ее жизни. Рядом сидел очень дорогой для нее человек. Для Лиды вдруг перестал иметь значение ее возраст, внешность, в голове стояла лишь эта картинка. Только она имела какую-то ценность. «Боже, как грустно! Неужели мы существуем всю жизнь только для того, чтобы нам было что вспомнить в старости? Если это и есть смысл жизни, то он какой-то… бессмысленный», — пронеслось у Лиды в голове, но мужчина уже положил другую руку на ее левое плечо.
«Да, я все помню. Мне тогда исполнилось двадцать лет. Я готова была на все, лишь бы чувствовать тепло его рук, таять от его взгляда. И мы смеялись, целовались, мечтали о будущем, говорили о том, как замечательно, что вообще встретились. Мы катались на лодке, долго, часа два. И я даже сейчас могу ощутить ту всеобъемлющую неподдельную радость. Как же было хорошо! А потом мы пошли в ресторан и там так душевно пели под аккордеон какую-то старую песню. Я уже не помню мотив, только несколько строчек, хотя нет, и они позабылись. Все так реалистично, как будто я снова там. Я беру его за руку, она такая настоящая, теплая. Может, я сплю? И вдруг он говорит: «Я люблю тебя». Так спокойно, почти будничным тоном. Господи, мое сердце готово разорваться от счастья! Я здесь, снова с ним. Лучи осеннего солнца, и его лицо, тонущее в этом золотом сиянии, сверкающе-голубое небо, отдаленные звуки музыки, кружащиеся листья — все переплелось, все смешалось».
