Проклятый год | страница 12
День выдался безветренный, пригревало солнце, его тепло ощущалось на обнаженной коже. Это чувство было таким ярким и эротичным, что у Кэма грудь покрылась мурашками — Эрин подумала, что от холода. Пришлось ее пощекотать, чтобы согласилась хотя бы закатать рукава. Разохотившись, она стащила юбку, даже не проверив, нет ли кого поблизости, отчего Кэму стало немного не по себе. Внутри хижины негде было скрыться от чужих глаз, женщина почти целый год совокуплялась в ней с двумя мужиками, и все-таки за Эрин Кумбс никогда не водилась склонность к эксгибиционизму. Наоборот — несмотря на отчаянную боязнь холода, она брезговала ходить в общий горшок и в любую погоду выбиралась наружу. «Я делаю пи-пи, а люди смотрят», — говорила она.
Неожиданное безразличие подруги обеспокоило Кэма. Жизнь после катастрофы многим затуманила мозги, поменяла характер не в лучшую сторону. Сам он сумел приспособиться к окружению, развить острое чутье.
Если шкура Кэма стала слишком светлой для латиноса, то кожа Эрин теперь напоминала слоновую кость с лиловыми прожилками шрамов. Пока они завтракали липкой кашицей из костяной муки и горького лишайника, в которую вместе с соскобами оранжевой поросли затесалась каменная крошка, Кэм украдкой посматривал на хрупкую фигуру и маленькие груди.
Осколок камня попал юноше на больной зуб, и Эрин принялась осыпать любовника поцелуями, прижимаясь к его телу теплой кожей. Кэма охватило острое ощущение счастья.
Рассматривая соседнюю вершину, он крепко обнял подругу за плечо. Заглянув ему в глаза, она ткнула пальцем в сторону долины и спросила:
— Возьмешь меня с собой?
3
Незнакомец сказал, что его фамилия — Голливуд. Один Прайс счел нужным сострить:
— Как же, как же… Знавал я там кое-кого!
Пришелец вроде бы нахмурился. Трудно было сказать — наночастицы практически сгрызли юношу изнутри, адская боль делала его мимику судорожной и неопределенной. По виску расползлись бляшки и сыпь. Кожа вздулась в местах, до которых добрались насекомые, особенно на шее, где укусы слились в сплошную массу из трех отвратительных беловатых шишек. Тут не одна сотня летучих тварей поживилась.
— Я пришел отвести вас на наше место, — заявил Голливуд. В избушке воцарилось молчание. Гость опять нахмурился, не вставая с кровати, обвел окружающих взглядом. Парню не было еще и двадцати. Черноглазый, черноволосый, подтянутый, похожий на японца — настоящий калифорнийский мальчишка-серфер, растягивает слова на тамошний манер, вздергивает подбородок перед каждой паузой.