Ну а потом у меня отобрали все, даже эту краткую секунду счастливого «ничто». Я же вернулся на эту проклятую улицу и остался там. Так что, вот он я, день добрый.
* * *
Тип с нимбом вокруг головы и крыльями показался мне настолько нелепым, что даже и смеяться не хотелось. Выходит — ангел. Ко мне пришел ангел. Но не дурак, слава Шефу. Лишь только он поглядел на меня, то тут же погасил нимб и весьма искусно избавился от крыльев. Так же он избавился от парика с его дурацкими ангельскими светленькими локонами. Ангел покачал головой.
— Ну и все, — сказал он. — Высокий коэффициент варки в башке крылатого человека всегда исключает. Честно говоря, перья вовсе и не нужны. Это такая визитка, понимаешь. Ну, словно фуфайка для строителя.
До меня доходило, что он имеет в виду.
— Вот если бы ты, мужик, хоть немножко верующим был… Что, совсем никак? — без особой надежды выпытывал он.
— Совсем никак, — отрезал я. — Даже если покажешь мне трон Господа Бога, то подумаю, что у меня шарики за ролики заехали. Конечно, шизиком я быть могу, но уж никак не католиком. Так что, простите.
— Протестант? Греко-католик? Иудей? Свидетель Иеговы? Ну скажи хоть, где теплее?
— А нигде. Отъебись от меня. Атеист.
Мой тон его совсем даже не оскорбил.
— Посмертный шок, — констатировал он. — Тебя убили.
— Да нет, это так, чуточку, — ответил я.
Ангел уселся на мусорной урне (совсем забыл сказать, находились мы на автобусной остановке), и выглядел он абсолютно нормально. Джинсы, свитерок, пластиковая рекламная сумка с голой бабой, а может и моднейшим «феррари». С вредными привычками. Курил «Мальборо».
— Ну ладно, — сказал он. — Предположи, что это сон. Или же посттравматический бред. Получил по башке, валяешься, и вот что-то кажется… Подходит?
— Рационально. Ясное дело, что подходит.
— Ладно. С вами хуже всего. Ну, с агностиками, — пояснил он. — Сыграет такой вот в ящик, и уже непонятка, что с ним делать.
— А что можно сделать?
— А тут по разному. Сукиных сынов пускают туда, где им и место. Тебе бы не хотелось туда попадать, да и, говоря по правде, ты вовсе того места и не заслуживаешь.
— Ну а других… которые не сукины дети?
— Ну а тут уже прости. Видишь ли, я ухватил тебя, только слабовато, признал он, но без особого раскаяния. — Ты же дергался, мужик. Я и не думал, что ты так дергаться будешь. Уперся умереть по-своему, и тебе почти что удалось. И что теперь? — риторически спросил он.
— Выходит, из автобуса выпал?
— Врубаешься…
