— Может, провести у него на дому сбор отряда? — нерешительно предложил я. — Пионеры почитают отрывки из его сочинений, а Николай Сергеевич расскажет, как он работает над словом.
— Это может быть очень интересно, — поддержал меня Петр Ильич.
Вячеслав Андреевич раздраженно забарабанил пальцами по столу, но ничего не сказал. В это время в коридоре послышался шум, дверь распахнулась, и на пороге появились Иванов и Сперанский. Их школьная форма была измята, у Мишки распух нос, а у Серёги на лбу сидела шишка.
— Полюбуйтесь, — сердито сказал завуч, стоявший у них за спиной. — Дрались в уборной. Комсомольцы!
Серёга и Мишка стояли, опустив головы, и молчали. Я понимал всю нелепость положения. Ведь их драка была поступком, в сущности, великолепным. Они же не хулиганили, а защищали свои принципы. На каждом собрании нас призывают: «Будьте принципиальными!» Они осуществили этот призыв. Но вместо того чтобы похвалить, их привели на казнь.
Если бы Вячеслав Андреевич знал, из-за чего подрались ребята, он бы, наверное, отпустил их с миром.
— Долго вы будете молчать? — зловеще-спокойным тоном спросил Вячеслав Андреевич. — Кто из вас начал? Ты, Иванов?
— Почему Иванов? — перебил Мишка.
— Значит, ты?
— Почему он? — мрачно спросил Серёга.
— Вячеслав Андреевич, — вдруг сказал Мишка, — это, конечно, ваше право — нас наказывать. Но я считаю, что тут мы должны разобраться сами.
— Интересно! — воскликнул Вячеслав Андреевич. Он старался говорить грозно, но в голосе его уже послышались веселые нотки.
— А ведь у вас есть с кого брать пример, — вставил Петр Ильич. — Вот, скажем, Верезин. О нем газеты пишут.
Вячеслав Андреевич остановил его жестом и сказал мне:
— Иди, Игорь. Можешь идти домой. Твой день — гуляй. Все равно ты сегодня не ученик.
Я растерянно пробормотал: «Спасибо», шагнул к двери и — остановился. Я не мог бросить ребят в беде.
Если бы для них все кончилось благополучно! Как бы я тогда хвастался перед ними! Я бы им прямо сказал: «Вы меня воспитывали, а что получилось? Теперь уже вам придется брать с меня пример». Хотелось бы мне видеть, какие бы у них стали лица.
Но, к сожалению, хвастаться я не мог. Лежачих не бьют. Сначала я должен попытаться их спасти, а уж потом дать им понять, кто с кого должен брать пример.
Я обязан, я просто обязан объяснить директору, в чем дело, и выручить ребят. Сейчас я скажу: «На вашем месте, Вячеслав Андреевич, я бы прежде всего выяснил — из-за чего могут поссориться два друга». Именно — поссориться. Слово «драка» лучше не произносить.
