- А при солнечном свете? - спросил я.
- О, - ответил он, - при солнечном свете мы совсем не можем быть видимыми. Свет солнца слишком резок, и он погашает свет, исходящий из духов.
Может быть, вас удивит, что я чувствую сейчас теплоту от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Сгорание каменного угля производит совсем другое влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно не чувствительный к более тонким ощущениям и к сношениям с невидимым миром, попробовал медитировать в течение одного или двух часов ежедневно перед горящими дровами, его внутреннее зрение раскрылось бы для вещей, о которых он не имел ни малейшего представления.
Жители Востока, которые поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое, невидимое иначе. Огонь горящего воска имеет также магическое влияние, хотя не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером без другого освещения, кроме восковой свечи, и посмотрите, какие видения появятся из "пустоты".
Я давно вам не говорил о Ляйонеле. Его теперь интересует больше всего мысль о приискании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.
- Почему ты так спешишь покинуть меня? - спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.
- Но я и не думаю покидать вас совсем, - ответил он, - я буду приходить к вам во сне.
- Только не в начале, - сказал я ему, - ты будешь как бы в тюрьме, слепой и глухой, в течение долгого времени, и сможешь приходить ко мне сюда, может быть, уже после того, как я снова вернусь на землю.
- В таком случае, почему же вам не вернуться вместе со мной? - спросил он. - Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?
Эта мысль показалась мне до того нелепой, что я от души рассмеялся; но Ляйонель возразил с полной серьезностью:
- Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.
Но в мой план совсем не входит быть, по возвращении на землю, чьим-нибудь близнецом, и потому я сказал Ляйонелю, что если он желает пользоваться моих обществом, он должен оставаться спокойно там, где находится сейчас.
- Но отчего бы нам не вернуться вместе и быть двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? - настаивал он.
- Может быть, это и возможно, - сказал я ему, - если ты не испортишь всего излишней поспешностью.
Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире - безграничные возможности работать в тонкой материи, изобретать и делать опыты; но ему хочется во что бы то ни стало приложить руки к железу и стали. Странно!
