Тео охватил страх, и лицо его залил яркий румянец. Идиот! Какой же он идиот! Почему ему даже в голову не пришло, как все это может выглядеть со стороны? Но как он мог такое предусмотреть? Ни разу в жизни его не обвиняли в подобном бесстыдном поведении.
Но чем дольше он будет так стоять и молчать, тем более виноватым будет выглядеть. Ему казалось, его вот-вот стошнит.
Тео машинально поднял свою сумку и заставил себя подойти к миссис Уивер. Истошный крик ее младенца был единственным звуком, нарушавшим сгустившееся удушающее молчание.
– Прошу прощения, если оскорбил вас. – Когда он снял шляпу, та показалась ему огромной и неуклюжей, а голова его стала слишком уязвимой. – Сегодня я навещал семьи работников и принес кое-какие вещи, которые могли им понадобиться. – Тео видел, что в серых глазах женщины не промелькнуло ни тени сочувствия. – В свой прежний визит я заметил, что ваша дочь складывает бумагу. У меня была кое-какая дома, поэтому я решил показать ей, как сделать веер. – Даже правда казалась какой-то бесстыдной ловушкой, чтобы завлечь ребенка. – Могу я оставить бумагу вам? А вы, когда пожелаете, дадите ей листок.
– Кристина, сейчас же иди в дом, – произнесла миссис Уивер, не оборачиваясь, и девочка повиновалась. – Мистер Мирквуд, – продолжала она ровным угрожающим тоном, глядя на него глазами, которым позавидовал бы василиск, – мистер Мирквуд, нам не нужна ваша бумага. Кристине не нужны никакие подарки.
– Конечно. Как скажете. – Тео сунул бумагу обратно в сумку и нащупал свертки с мясом и чаем. – Тогда я оставлю вам вот это, – произнес он, протягивая подарок женщине. – Я принес то же самое и другим работникам.
– Нет. – Она переложила младенца на другое плечо. – Спасибо, нам ничего не нужно.
Он должен был бы рассердиться. У него было на это право. Он пришел сюда с благородными намерениями и теперь чувствовал, как в его груди разгораются искорки гнева, но их быстро погасил удушливый стыд. Разве мужчина мог вынести этот страшный взгляд миссис Уивер? Боже правый, на него никто никогда так не смотрел!
Тео поспешно пожелал женщине хорошего дня и направился домой. Его желудок сжимался от каждого шага, а ненужные подарки перекатывались в сумке.
Вот что вышло из его благих намерений. Паника в голосе женщины, когда она распахнула дверь и позвала свою дочь. Ох, не надо об этом думать… Тео остановился и закрыл глаза. А его желудок так и подскакивал – словно судно без гребцов посреди шторма. Надо думать о чем-то другом. Он открыл глаза и зашагал дальше. Но все безобидные мысли ускользали от него, и он снова и снова возвращался к последней сцене. Наконец он сдался, и его позорно стошнило у собственного сада.
