Гранвилл наконец замолчал. Надолго ли? Теперь он что-то писал на листе бумаги.
– Прошу прощения, – произнес управляющий, – я как раз подсчитывал оконный налог и, боюсь, прослушал ваши последние слова. – Он задумался. – Что-то о фехтовании?..
При чем тут фехтование? На многие мили вокруг не было ни одного зала. К тому же фехтование было уже не в моде. Сейчас самым подобающим занятием для джентльмена являлся бокс.
– А кое-какие части изгороди необходимо починить. И еще – два или три дома, которые потребуется покрыть соломой до наступления зимы.
– Да-да, конечно. Новые соломенные крыши. – О Боже! Он не мог бы сделать более глупого замечания, если бы даже постарался. Похоже, ему никогда больше не увидеть Лондона.
Тео отложил бумаги с оконным налогом и коснулся маленькой визитной карточки. Затем снова взял ее в руки.
– Как думаете, в данных обстоятельствах мне удобно нанести ей визит?
Очень хорошо. Обращение за советом вкупе с беспокойством о приличиях.
– Полагаю, это будет признаком вежливости. Возможно, у вас найдется время сегодня днем.
– Сегодня днем? Хорошо. Мы уже почти покончили с бумагами? – Тео снова ощутил прилив радости. Он вполне способен на визит вежливости. Ему удастся произвести лучшее впечатление на эту вдову, нежели в церкви, а также произвести впечатление на Гранвилла. И чем больше хороших впечатлений он произведет, тем быстрее вернется из своего заточения в Лондон.
Вдова Расселл, очевидно, решила жить в уединении и поэтому отказалась от приема посетителей в гостиной.
Тео проводили в обклеенную розовыми обоями комнату наверху, где хозяйка расположилась в кресле, обитом белым ситцем с нежными переплетающимися розами. Конечно, она была с ног до головы в черном, и на мгновение у него возникла странная ассоциация с пауком, спрятавшимся в розовом букете. Но не следовало забывать, что ее нельзя было винить за траур. Возможно, она бы украсила собой эту комнату в одежде иного цвета, но похоже, что сейчас вдову не заботила мысль о том, как она должна выглядеть.
Она поднялась с кресла и пожала ему руку. На минуту ее глаза встретились с его глазами. Когда же они обменялись приветствиями, она и вовсе отвернулась, указав на маленький столик из розового дерева, на котором стояли чайник и тарелка с двумя видами пирожных.
– Я как раз пила чай, когда вы пришли, – сказала она, снова усаживаясь и расправляя платье. – Могу я предложить вам чашечку?
– Было бы неплохо. Благодарю. – Довольно смело с ее стороны предлагать чай. Но возможно, в провинции всегда так поступают. А пирожные выглядели очень аппетитно.
