Ибо люди, которые жили в такой тесной близости, в таком социальном и неустанном общении в Городах-под-Солнцем, разделяя комнаты, деля постели, работу и игру, все делая вместе, группами и толпами, теперь разделилось, семья отделилась от семьи, добрый друг отделился от доброго друга, каждый оказался здесь в маленьком и отдаленном от других доме, здесь — в Луговой стране, или дальше на Север — в стране Холмов, или еще дальше на Север — в стране Озер — но даже если они все рассыпались ныне, словно песок из разбитых песочных часов, узы, что их объединяли, не разорвались, они лишь изменились. И сейчас они тоже сходятся вместе, но не группами или толпами, не десятками, сотнями и тысячами, но по двое и попарно.
— Ну, вот и вы! — говорит мать Шуку, когда отец Шуку открывает дверь маленького домика на краю луга. — Должно быть, вы на несколько дней нас опередили.
— Добро пожаловать! — торжественно говорит отец. Его глаза сияют. Оба взрослых пожимают друг другу руки и слегка поднимают свои узкие, увенчанные клювом головы в приветствии столь же интимном, сколь и официальном. Шуку внезапно вспоминает, что видела, как они делали это, когда была маленькой девочкой и когда они жили здесь очень давно. Ибо здесь место ее рождения.
— Как раз вчера Киммимид спрашивал о тебе, — говорит Шуку отец Киммимида и тихо смеется хрипловатым смехом.
Весна приходит, весна наступает на них. И теперь они станут исполнять церемонии весны.
Киммимид проходит через луг с визитом, и они с Шуку разговаривают вместе, и гуляют вместе по лугам и вдоль речки. А потом, когда проходит день, неделя или две недели, он спрашивает ее, не желает ли она танцевать. «О, я не знаю», — отвечает она, но видит, что он уже стоит высокий и прямой, с головой чуть запрокинутой назад, в той позе, что начинает танец, и она тоже встает; поначалу ее голова опущена, хотя она стоит прямо, прижав руки к бокам, но потом ей вдруг тоже хочется запрокинуть голову. Запрокинуть назад, и раскинуть руки широко, широко… чтобы танцевать и танцевать с ним…
А чем занимаются родители Шуку и родители Киммимида, в саду возле кухни или в старом ягоднике, как не тем же самым? Они смотрят в лицо друг другу, они вздымают свои гордые и узкие головы, а потом он прыгает, воздевая руки над головой, делает большой прыжок, а потом поклон, низкий поклон… и она кланяется тоже… и так он длится — танец ухаживания. И по всему северному континенту эти люди сейчас танцуют.
