Она вообще сидела, забравшись на подоконник, благо в доме подоконники были удобно широки, устроив на коленях тетрадь, а за ухо сунув графитовый карандаш.
Мысль не шла.
Точнее, шла, но вовсе не о смещении полей, векторах и динамическом равновесии. Мысли занимал супруг. И его упрямый отказ от сельдерейного сока. Еще челка светлая, которая на глаза падает… и вообще волосы дыбом поднимающиеся…
И волосатые ноги.
Наверное, с такими жить неудобно…
И Люта со вздохом впилась в яблоко.
- Очаровательная картина, - произнес медовый женский голосок, и Люта едва яблоком не подавилась. Ну нельзя же вот так подкрадываться.
Дама, стоявшая перед ней, была несомненно хороша.
Не дама - картинка.
Тонка, звонка, изящна. И бархатная амазонка черного траурного цвета всячески эту изящность подчеркивает. А у Люты яблоко во рту застряло, кто знал, что оно окажется настолько твердым. И под насмешливым взглядом дамы, которая - странное дело - несмотря на всю красоту категорически Люте не нравилась, она сжала челюсти.
- Бедный Инголф, - дама хлопнула стеком по перчатке. - Мне его даже жаль… немного.
Она разглядывала Люту с брезгливым недоумением, от которого та остро ощущала собственную нелепость, и что простенькое домашнее платье измялось, и что на шее, небось, очередное чернильное пятно село… или на руках… и яблоко еще… сок по подбородку течет.
Люта вытерла подбородок рукавом и недружелюбно спросила:
- Вам что надо?
- Инголфа, деточка, - дама сняла перчатки и бросила их на столик, поверх Лютиных записей, между прочим. - Не будешь ли ты столь любезна сообщить ему, что пришла леди Эмери.
Будет. Отчего бы не сообщить. В конце концов, ей давно хотелось в подвал заглянуть, а тут предлог подходящий.
Муж появлению Люты не обрадовался.
- Леди, мне кажется, мы договорились…
- К вам там любовница пришла, - сказала она, вытянув шею, но разглядеть что-либо не получалось. Массивная фигура мужа загораживала проход.
- Что?
Все-таки у него явные проблемы со слухом.
- Любовница, говорю, пришла. Леди Эмери.
- Ко мне?
- Ну не ко мне же, - резонно возразила Люта. - У меня любовниц нет. И любовников тоже.
- Радует, - как-то не слишком-то радостно произнес он. - И вы ошибаетесь, леди Эмери - мой друг.
Ну да, друг… исключительно… и оттого теперь муженек волосы приглаживает торопливо, вот и зря, растрепанным он Люте больше нравился. Пуговицы домашней куртки застегивает…
- Она потеряла супруга… и пребывает в расстроенных чувствах… скорбит.
