Разминувшись с ним, я дошла до излучины реки, где лес становился густым и с деревьев свисали лианы. Тут как гром среди ясного неба прозвучал истошный крик, я замерла на месте: навстречу мне вышел китайский крестьянин с разбитым в кровь лицом. Из-за деревьев выскочили японские солдаты и окружили нас, размахивая в воздухе штыками. Их командир вынул из ножен саблю и приставил ее к шее мужчины так, что острие впилось в кожу. Саблей он приподнял подбородок фермера и заставил его посмотреть на себя, но по отрешенному взгляду и искривленному гримасой лицу я поняла, что душа этого несчастного уже покинула тело. С куртки фермера струилась вода, и один из солдат достал нож и вспорол левую полу. На землю вывалилось несколько мокрых комков риса.
Солдаты, хохоча и воя по-волчьи, заставили мужчину опуститься на колени. Их вожак воткнул саблю в другую полу куртки, и оттуда тоже хлынул рис вперемешку с кровью. Изо рта мужчины потекли рвотные массы. Я услышала звон разбитого стекла и обернулась: за моей спиной стоял доктор Чу, а у его ног лежали осколки бутылочек, содержимое которых растекалось по каменистой земле. Лицо доктора походило на застывшую от ужаса маску. Солдаты не заметили, как я отошла назад, в раскрытые мне навстречу руки.
Возбужденные запахом крови и страха, они оживленно переговаривались. Командир дернул воротник пленного, обнажив его шею, и одним взмахом сабли отрубил мужчине голову. Окровавленная голова покатилась в реку, окрасив воду в цвет вина из сорго. Тело осталось сидеть на коленях, в позе молящегося, а из шеи толчком била кровь. Солдаты отошли от него, на их лицах не было и намека на вину или отвращение. Лужа крови, смешанной с водой, достигла наших ног. Увидев это, солдаты засмеялись. Тот, кто только что убил человека, поднял саблю к свету и нахмурился, заметив жижу, стекающую по клинку. Солдат посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь, обо что можно было бы вытереть саблю, и остановил взгляд на моем платье. Затем он схватился за мое плечо, но доктор, накрыв меня полой пальто, зашипел проклятия в адрес солдат. В ответ на это командир лишь ухмыльнулся, вероятно приняв ругательства доктора за протест, и вытер сверкающую саблю о его плечо. Можно представить, что тогда чувствовал доктор, на глазах которого только что убили соотечественника, но он не сказал ни слова, потому что хотел защитить меня.
Мой отец был тогда еще жив и выслушал эту историю, едва сдерживая гнев. Вечером, после того как он уложил меня в кровать, я слышала их с матерью разговор. Стоя в коридоре, отец сказал:
