Миссис ван Бир молча провожала их взглядом. Когда они подошли к двери, она сказала, уже с меньшей запальчивостью:
— Не бросите же вы меня тут одну. Простите, если я чего не так говорила.
— Только после вас, мистер Гендерсон, — с несвойственной ему церемонностью предложил сэр Изамбард, сделав вид, что не слышит миссис ван Бир. Мистер Гендерсон вышел скрепя сердце.
Розалия ван Бир привстала и протянула к ним руки.
— Подождите, — позвала она совсем другим тоном, — пожалуйста, не уходите.
До предела натянутые нервы сдали, и она по-настоящему разревелась. Села, положила руки на стол, уткнулась в них лбом и стала тихо плакать. Сэр Изамбард позволил ей выплакаться: он понимал, что истерика сходит на нет. Через минуту она подняла голову; потрепанное жизнью лицо ее стало спокойней и даже обрело нечто вроде достоинства.
— Я отвечу на все вопросы, как сумею, — тихо сказала она. — Друзей у меня нет и давно не было. Я сижу в одиночке, а это страшно; мне не с кем и словом перемолвиться. Поэтому на меня находит, я уже и сама не помню, чего несу и что делаю. Теперь все в порядке, я вам обещаю.
Сэр Изамбард заговорил уже помягче, хотя все так же официально. Он бы хотел побеседовать строго по-деловому, так и для нее будет легче, а то опять сдадут нервы. (Как она будет держаться, когда придет время давать показания? Этот вопрос он отложил — потом подумаем.)
— Миссис ван Бир, сейчас вам очень тяжело. У любой женщины, окажись она на вашем месте, нервы бы тоже не выдержали. Поверьте, мы это хорошо понимаем. Однако ни нам, ни вам нельзя давать волю чувствам. Только так мы сможем себе помочь. Итак, способны ли вы сейчас спокойно поговорить? Или попросить мистера Гендерсона принести вам воды?
— Нет. Спасибо. Я готова.
— Прекрасно. Итак, что вы можете сказать о Роддах?
Вопрос был неудачный. Миссис ван Бир покраснела и ответила:
— Ворюги. Угодливые и…
— Миссис ван Бир! — Голос у сэра Изамбарда был мягкий, но взгляд суровый.
Она просительно потянулась к нему.
— Простите. Что вы хотели узнать?
— Я слышал, что Родда подозревают в краже вина из вашего погреба. Это правда? Вы его подозревали?
— Ни в чем я его не подозревала. Я им верила. Он сказал, что вино прокисло, я и сама попробовала на вкус — верно, кислятина. Я велела ему вылить и продать бутылки. Я и не знала, что он его пьет, пока инспектор не застукал его за этим делом, а потом уже мистер Гендерсон разобрался, что к чему.
Она с благодарностью взглянула на мистера Гендерсона, пытаясь загладить сказанное до этого.
