Сэр Генри положил военной вдове ежегодное содержание в 500 фунтов при условии, что она не станет о себе напоминать. Грубость сэра Генри обидела Розалию еще тогда, когда она сочеталась с его сыном; новое нарочитое оскорбление ее уже просто озлобило. Содержание регулярно выплачивалось ей и после того, как она вышла замуж за невзрачного капельмейстера танцевального оркестра по имени Генри ван Бир. Сэру Генри было в высшей степени безразлично, что с ней и как. Роберт погиб, он, как все молодые люди, свалял дурака и предоставил другим расхлебывать заваренную им кашу. Розалия была для сэра Генри этой кашей, о чем мистер Арчибальд Гендерсон (юридическая фирма «Симмс, Симмс, Гендерсон и Симмс») недвусмысленно дал понять Розалии, хотя и в других выражениях. Розалия поняла, что семейство ею решительно брезгует.
Когда она была для Роберта единственной девушкой на всем белом свете, а он был у нее единственным мальчиком, она отличалась заурядной хорошенькой внешностью и свежестью юности. Выйдя замуж за ван Бира, она утратила и то и другое. Твердые маленькие грудки превратились в большие отвислые сумки, которые она немилосердно затягивала в бюстгальтер, так что смахивала на внушительную герцогиню или зобастого голубя. Ягодицы и бедра раздались, вырос второй подбородок. Юный отлив волос уступил место краске, на лице появились морщины, нос стал крючковатым. Страшнее всего изменилось выражение лица. У единственной девушки на всем белом свете было веселенькое глупенькое личико с несколько наивными и трогательными следами косметики, неумело и скромно наложенной по моде тех лет. Главным образом оно выражало простую решимость наслаждаться жизнью. У вечно подозрительной супруги мистера ван Бира лицо было раздраженным и густо размалеванным. Поджатые губы и глубокие борозды от ноздрей к уголкам рта, казалось, заявляли о том, что она считает — на ней женились из-за денег, и это правда; что она считает — муж ей постоянно изменяет, и это правда; что она считает себя несимпатичной и непривлекательной и, скорее всего, больше не увидит в жизни радости — и это тоже правда.
В один сентябрьский вечер 1927 года на Брайтонском шоссе Гарри ван Бир врезался на своем маленьком автомобиле в фонарный столб и сломал себе шею. Он был пьян, и в машине с ним находилась отнюдь не Розалия. Вдова отказалась носить траур.
Со своими десятью фунтами в неделю и своим недовольством жизнью Розалия вернулась в Пимлико. Табачная лавочка давно закрылась. Папочка умер, а мамочка жила теперь в Далвиче у старшей замужней дочери. Когда Розалия вышла замуж, они с сестрой поругались и с тех пор не поддерживали отношений. Родня — это были простолюдины, тогда как Розалия принадлежала теперь к хорошей семье, пусть у нее и отняли права. Но в Пимлико было как-то уютно, и, если подумать, район почти не отличался от Белгрейвии.
