- Ты дерзок, Консех.
Охотник выпрямился, призраки исчезли.
- Мой вопрос требует ответа, Ухе. Новый закон Ааквы обращается к нам через чрево и брюхо.
- Ты отвергаешь новый закон? - Охотник замахал руками.
- Нет, не отвергаю, ибо новый закон Бога Дневного Света обращается к каждому из нас, и голос этот не заглушить. - Консех уставился на костер старейшин, где среди чернеющих костей Бантумеха догорало прикончившее вождя копье. - Но это закон, вершить который был бы способен любой из нас.
Жрец Ааквы тоже посмотрел в огонь, где смертоносное копье уже нельзя было отличить от пылающих ветвей.
- У меня нет для тебя ответа, Консех.
Консех перевел взгляд на спины других охотников, суетящихся в ночи, готовящихся к войне.
- Вот только как поступят охотники, когда Ааква перестанет обращаться к их чревам и желудкам и его голос снова зазвучит у них в головах, а, Ухе?
И охотник побрел прочь, оставив Ухе с вопросом и с истиной.
Призыв следовать Закону Войны разлетелся по всей стране Мадах. Утро первого дня Ухе встретил, простертый на пепле от костра старейшин. Подойдя к новому вождю старейшин маведах, Ииджиа удивленно услышал, как тот молит кости Бантумеха о прощении. И сказал главный жрец Ааквы Ухе:
- Почему ты просишь Бантумеха о прощении? Мы все видели копье, убившее Бантумеха: не ты его метнул.
Ухе медленно поднялся из пепла и, стоя на коленях, встретил лицом первый луч Бога Дневного Света, ударивший из-за далеких гор Аккуйя.
- Почему ты не несешь своему народу Закон Войны, Ииджиа?
- Я уже сделал это. Мой народ уже выступил к южным отрогам гор Аккуйя. Я вернулся, ибо мое место - среди старейшин. Так почему ты просишь Бантумеха о прощении?
Ухе уставился на кострище.
- Моя рука лежала на том копье, как и твоя.
Ииджиа потемнел от гнева.
- Моя рука не запятнана кровью вождя, твоя тоже. Или голод лишил тебя разума?
Ухе выпрямился.
- Ступай назад, к своему народу, Ииджиа. Для претворения в жизнь Закона Войны мне нужны не прежние старейшины маведах, а другие, военные вожди.
- Почему же среди твоих военных вождей не может быть меня, Ухе?
Свет Ааквы, поднявшегося над горами Аккуйя, ударил Ухе в глаза.
- Потому, Ииджиа, что мои военные вожди должны обладать юношеской силой, мудростью старых охотников, беспримерной отвагой и глазами, видящими одну правду. А ты, Ииджиа, стар и немощен. Ты никогда не преследовал дичь. Ты труслив, дрожишь за собственную шкуру, а глаза твои видят только то, что хотят видеть.
