Тургенев делал попытки вырваться, искал другие объекты для любви, но ничем, кроме изломанных судеб и страданий для девушек (одной из которых была сестра Льва Толстого), это не заканчивалось. Полина была полноправной хозяйкой в его сердце. А он — членом их странной семьи. Нигде он не был счастлив, но только здесь находил душевное успокоение. Для исследователей жизни и творчества этих двух ярчайших людей своего века и сегодня есть вопросы, остающиеся без ответов. Долгое время существовала версия платонической любви этих двух гениев. Но это не так. Полина Виардо ответила на чувства писателя (и даже более того: есть основания полагать, что сын Поль — сын Тургенева), но держала его на расстоянии, заставляя страдать. Вопреки всем преградам: семейному положению возлюбленной, запрету и отказу в содержании своей матери, Тургенев следует по пятам за Полиной, становится тенью певицы в европейских турне. Несколько лет подряд и Виардо приезжает в Петербург, но северный климат и коклюш подорвали здоровье певицы. Она возвращается во Францию, за ней отправляется и влюбленный Тургенев, для которого Виардо стала не просто музой, она заменила все: родных, друзей, семью.
По завершению гастролей, Полина Виардо приглашает Тургенева во Францию. И тот, против воли своей матери, без денег, еще никому не известный, уезжает со своей возлюбленной и ее мужем в Париж. Там он познакомился и подружился с семьей Виардо, жившей в Куртавнеле. В ноябре 1845 года он возвращается в Россию, чтобы в январе 1847 года, узнав о гастролях Виардо в Германии, вновь уехать: Берлин, затем Лондон, Париж, турне по Франции и опять Санкт-Петербург. Он мечется по Европе за тенью своей любимой: «Ах, мои чувства к вам слишком велики и могучи. Я не могу жить вдали от вас, — я должен чувствовать вашу близость, наслаждаться ею, — день, когда мне не светили ваши глаза, — день потерянный».
Жизнь в Куртавнеле текла интересно и весело: читали вслух, разыгрывали домашние спектакли, встречали гостей… Тургенев был счастлив, находясь рядом с любимой женщиной. И в тоже время это счастье вносило в его душу смятение: ведь он любил госпожу Виардо, и его мучило, что приходится жить на «краешке чужого гнезда». Русские друзья, навещавшие его во Франции, находили такое положение прискорбным. Одному из них он признался: «Она уже давно навеки затмила в моих глазах всех других женщин. Я заслужил то, что со мной происходит». Толстой, повидавши его в Париже, писал: «Никогда не думал, что он способен так сильно любить».
