5
Девушку звали Дженифер, но она попросила называть ее Джен, как все.
— Никто не зовет меня Дженифер, кроме матери. Мамы всегда называют детей полным именем, даже когда весь остальной мир зовет их иначе.
Джен работала в крупной страховой компании, два года назад закончила университет. Купила квартиру и в течение года сдавала одну комнату, но устала от своей жилицы, которая курила и никогда не прибиралась в кухне.
— Это было самое трудное решение в моей жизни, — сказала Джен. — Когда я попросила ее съехать, она посмотрела на меня очень укоризненным взглядом и спросила, всегда ли я так к ней относилась. «Тяжело думать, что делишь жилье с кем-то, кто тебя ненавидит», — сказала она. Так и сказала. Это было ужасно.
Джон рассказал ей о квартире, в которой жил в Дели, будучи доктором. По соседству обитал трансвестит-панджабец, который распевал на балконе болливудские любовные песни.
— Он пел фальцетом женские партии и низким голосом — мужские. Но от души он пел именно женские. Это чувствовалось.
Джен рассмеялась:
— Могу себе представить!
Он спросил, знает ли она Индию.
— Я была там однажды, — ответила она. — Ездила с подругой в Таиланд, и по пути мы остановились на пять дней в Бомбее. Мы не знали, что делать. Вокруг нас был огромный город, и мы не понимали, как из него выбраться.
— Не хотел бы я застрять в Бомбее, — согласился Джон.
Ему показалось, что она колеблется по поводу следующей фразы, словно взвешивает, стоит или нет говорить ему про свои впечатления об Индии. Так было всегда. Никто не хотел говорить, что думает на самом деле, но он прекрасно знал.
— Можешь мне сказать, что ты думаешь, — произнес Джон. — Индия шокировала тебя, не так ли?
Она отпила вина из бокала. Они сидели в гостиной, прежде чем приступить к ужину на кухне.
— Да, — сказала она. — Я была в шоке.
— Расскажи мне, — попросил он.
— В общем я никак не могла привыкнуть к явной нищете стольких людей. Не просто нескольких людей, а миллионов. Людей, у которых нет ничего. Людей, которые нашли приют у обочины дороги или на краю железнодорожной станции, на шестах у них висят какие-то жалкие тряпки, их окружают кучи вонючего мусора, в котором роются собаки.
— Такого не увидишь на юге, — сказал он и быстро добавил: — Но я знаю, что ты имеешь в виду. Мы, индийцы, стараемся не замечать этого. Или замечаем, но не считаем чем-то исключительным, потому что так было всегда. Мы видим этих бедняков и знаем, что они были всегда, как деревья, камни или облака на небе. Просто часть пейзажа.
