— Диана, я буду вам крайне признателен, если вы поможете мне. Домашние дела — мое слабое место.
Крис с наигранной робостью улыбнулась ему.
— Сделаю все, что в моих силах.
— Эл со своим кузеном ждет меня в саду. Передаю вам все полномочия.
Крис была рада заняться хоть чем-нибудь, поэтому весело улыбалась, когда шла в сад. Еще ее грела надежда, что теперь, когда у нее появился повод побольше общаться с Оуэном, ей удастся что-то выяснить.
Крис завернула за угол и лицом к лицу столкнулась с человеком, которого совсем не ожидала увидеть.
— Ты! — выдохнула она. — Убирайся отсюда!
Резко развернувшись, она поспешила обратно к дому.
Тайнан поймал ее за руку.
— Так вот как ты обращаешься с новым садовником? Ну что, скажешь Гамильтону, что не можешь нанять меня?
Крис остановилась и сердито посмотрела на Тайнана.
— Я предупреждала, что не желаю больше никогда видеть тебя.
— А я предупреждал, что ты находишься под моей ответственностью до тех пор, пока я не передам тебя на руки отцу. Я не оставлю тебя в покое, пока ты не окажешься под его опекой.
— А еще твоя обязанность заключалась в том, чтобы доставить меня домой влюбленной в Эшера. Но я могу сделать это и без твоей помощи. Мы с Эшем здесь вместе, и я собираюсь влюбиться в него.
— Отлично. Здорово. Рад слышать это. Желаю вам обоим всего наилучшего. Но я все равно тебя никуда не отпущу от себя, пока лично не сдам на руки твоему отцу.
— Ты можешь думать что угодно, но я сейчас пойду к Оуэну и скажу ему, что ты не подходишь на должность садовника. А еще я скажу ему, что ты дрянной человек и никогда не расстаешься с оружием, даже когда пропалываешь сорняки.
— Очень надеюсь, что ты это сделаешь, — усмехнулся Тайнан. — Никогда не хотел быть садовником. Я просто расскажу Гамильтону правду о вас, и тогда мы сможем отправиться в путь, к твоему отцу, где мы расстанемся и больше никогда не увидимся. Я получу полную свободу, ты сыграешь свадьбу со знаменитым мистером Прескоттом, а я заберу то, что мне причитается за роль Купидона. Замечательно, такой расклад меня вполне устраивает.
— Но я хочу остаться здесь и разузнать все о Лайонеле. Я дала слово умирающей.
— А, понятно, твое слово, которое ты дала абсолютно чужому человеку, священно, а то слово, что я дал твоему отцу, — так, пустышка, не стоит и внимания. Верно?
— Нет, ты передергиваешь. Ты делаешь это ради личных интересов, а я нет.
— Разве? Значит, никакой твоей личной заинтересованности в том, чтобы упрочить репутацию Нолы Даллас статьей, над которой читатели будут рыдать горючими слезами, нет?
