Позже, в конце 1918 года, «просвещенные мореплаватели» открыли первые концлагеря на российской земле в районе Мурманска и Архангельска. Смертность там за год составила около 50 %.
Понятно, что условия жизни в советских концлагерях (ГУЛАГе) были плохими, хотя и совсем не такими ужасными, как их расписывают всякие там Солженицыны и К°. Сейчас наши либералы обожают запугивать оппонентов: «А вы хотели бы оказаться в ГУЛАГе?». Эх, была бы машина времени, и оным либералам предложил бы злой волшебник на выбор: ГУЛАГ, тюрьмы Соловецкого и Спасо-Евфимьевского монастырей XVII–XIX веков (то есть «каменные мешки», в которых пожизненно, без прогулок, сидели заключенные) или французские и британские колониальные каторжные тюрьмы 1920–1940 годов, например в Гвиане или Новой Каледонии. Так, в Гвиане с 1860 по 1900 год смертность заключенных колебалась от 65 % до 90 %.
Уверен, если бы «либералам» были правдиво показаны все варианты, они бы толпой ринулись в… ГУЛАГ!
А были ли в ГУЛАГе невиновные люди? Да, были, и много. Но можно ли представить себе, чтобы Сталин лично приказывал отправлять в лагеря честных врачей, инженеров, рабочих – лояльных к советской власти, не связанных с троцкистами, «рабочей оппозицией», с националистами и т. д.? Ответ очевиден.
Однако Сталин не учел страсти людей к доносительству, а может, у него просто не было иного выхода. В атмосфере «теоретического» обоснования массовых репрессий в «органы» посылались миллионы доносов. Кто-то хотел занять определенную должность, кто-то – выселить соседа по коммуналке, любовник стучал на мужа, а муж – на любовника.
Характерный пример – дело пионера Павлика Морозова. Кумир советских пионеров 13-летний Павлик Морозов донес на отца, который, будучи председателем Сельсовета таежной деревни Герасимовки, выдавал за деньги справки сосланным кулакам, дабы те могли вернуться в Европейскую часть России.
На самом же деле на героя Гражданской войны, дважды раненного на Колчаковском фронте Трофима Сергеевича Морозова донесла его жена Татьяна. Была она грязнулей и склочницей, в результате муж ушел к веселой и красивой односельчанке Нине Амосовой. Ну а Татьяна накатала донос в ОГПУ: «накажите мужа и верните его в семью». В качестве свидетеля был допрошен и Павлик, подтвердивший слова матери. Но «гэпэушники» распустили слух, что донес именно Павлик. Доносы ревнивых жен при всех властях котировались невысоко.
Трофим получил 10 лет лагерей и был этапирован на строительство Беломор-Балта. Там всего за три года ударного труда он сумел получить освобождение и даже орден. В Герасимовку Трофим не вернулся, а уехал от греха подальше в Тюмень.
