— Еще непонятно. Рукопись хранится у нас с 1938 года. Ее ни разу никому не выдавали. Подмена могла произойти очень давно. Судя по всему, здесь постарался кто-то из наших бывших сотрудников. У нас всегда была текучка начинающих архивистов. Как правило, это молодые девицы с дипломами вузов, не нашедшие ничего лучшего. Сколько их уже сменилось за эти сорок лет! Кстати, я сейчас занимаюсь одной деликатной кадровой проверкой. Как знать, может, она кое-что прояснит. В связи с этим я бы хотел вас попросить об одолжении: не говорите пока ни с кем из наших работников или читателей об инциденте. Пока о нем знают только вы, я и одна из библиотекарш.
— Теперь уже — обе библиотекарши, — поправил я.
— Вы имеете в виду Таню, сегодняшнюю дежурную? Я скажу ей, что вы неверно выразились — никакой подмены нет, а обнаружилась всего только путаница с шифрами. Можете себе представить, какой поднимется переполох в отделе, если открыть правду. У нас ведь рукописи еще никогда не пропадали.
— Печально, что это должно было случиться с таким необычным манускриптом, как «Откровение огня».
Парамахин посмотрел на меня как на ребенка.
— Я бы не стал так сразу называть эту рукопись необычной. Ее никто не видел. Что вы ожидаете от этой книги?
— Ну, ожидать можно разное, — уклончиво ответил я.
— Разное, — повторил он за мной. — Неужели вы верите, что кто-то из монахов захолустного монастыря под Рязанью, человек с минимальным образованием, обязанный во всем следовать правилам, мог написать что-то из ряда вон выходящее? Такого еще не было.
Профессор Глоун, который преподавал древнерусскую литературу в Амстердамском университете, в таких случаях говорил: «Мы можем судить не о тех книгах, что были, а о тех, что уцелели. Что пропало — мы знать не можем». Я не стал возражать Парамахину. Я перевел разговор на более интересное.
— Вы сказали, что «Откровение» в АКИПе никому не выдавали. Меня это поражает не меньше, чем его пропажа.
— Ну уж в этом нет ничего поразительного. Посетителей у нас мало, и рукописей, с которыми еще никто не работал, хватает.
— Была ли составлена хотя бы краткая опись пропавшей книги при ее поступлении в АКИП?
— К сожалению, нет.
— По недоразумению? — не без коварства поинтересовался я.
— По объективной причине, — ответил Парамахин. — У нас маленький штат и потому часть наших рукописей только зарегистрирована.
— Так можно не заметить раритеты.
Правый угол рта у Парамахина пополз вверх, глаза блеснули — так он улыбался.
