Но главная причина удачи товарищества братьев Нобель заключалась в нещадной эксплуатации рабочей силы. Из-за языкового барьера и полной неграмотности азербайджанцы использовались только на самых тяжелых участках работы, нефть добывалась русскими, персами, лезгинами. Смертность у Нобелей была выше, чем на золотых копях Южной Африки. Себестоимость пуда керосина у Нобеля 8 копеек, причем оплата рабочей силы составляла меньше копейки, а продавался керосин по рублю за пуд. На подкуп местной полиции тратилось больше денег, чем на заработную плату и расширение производства. Посетивший Баку русский журналист писал: «Тысячи рук работают в грязи над приготовлением керосина и обогащением хозяев. С технической стороны – прелестно, с гуманитарной – черно».
У Людвига Нобеля было три ипостаси: в Баку – безжалостный колонизатор, не считающийся с европейскими законами и требованиями нравственности, в Петербурге – любезнейший господин, филантроп, глава шведского землячества, наконец, в письмах к Альфреду он предстает по-европейски образованным ученым и мыслителем, не чуждым пацифистских и социалистических идей.
На Петербургском заводе Нобеля рабочие зарабатывали по петербургским масштабам отлично. В этом не идеализм, а расчет опытного менеджера. Машиностроение – не нефтедобыча, здесь рабочему нужно быть грамотным, уметь читать чертеж, обращаться с механизмами. При обилии и дешевизне неквалифицированной рабочей силы хорошего станочника найти в Петербурге непросто. А чтобы удержать его, нужно платить больше, чем конкуренты.
Нобель – первый русский коммерсант, который уменьшил рабочий день до десяти часов. Людвиг Эммануилович следил за своим административным персоналом, выгонял хамов-приказчиков. Он писал: «Не так давно видел у церкви жен рабочих моего завода, был приятно удивлен, отметив, что босоножек среди них нет, у всех франтоватые сапожки, некоторые даже с зонтиками», – в этой фразе не столько альтруизм, сколько удовлетворение разумного коммерсанта. Впрочем, в конце 1880-х годов, почувствовав себя неважно, Людвиг Нобель уехал во Францию, оставив свои предприятия сыновьям Карлу и Эмилю. Карл вскоре умер, дело возглавил Эмиль.
По воспоминаниям рабочих, в начале XX века на Путиловском заводе большую часть мастеров составляли поляки, на «Скороходе» – немцы, на Невской ниточной мануфактуре мастера и владельцы – англичане, ненавистный рабочим мастер-англичанин трудился на фабрике «Невка». О последнем мемуарист даже добавлял раздумчиво: «Немцы лучше англичан в противоположность тому, что думал Горький». Мастером на фабрике Пеля был австриец, а директором – поляк. На заводе Юлиуса Пинтиса «мастер котельного цеха и медицинской мастерской чухна и выживает русских … хочет брать на работу своих». На фабрике Воронина подвизались ненавистные мастера-иностранцы – Ванька Чешер и Сенька Курносый.
